Дверь осторожно приоткрылась, Анжела очнулась от мрачной задумчивости. Маленькое взлохмаченное создание недоверчиво и испуганно смотрело на неё.
– Доброе утро, Ундюгерь.
Дверь приоткрылась шире. Робкая улыбка блеснула на губах хозяйки квартиры, тонкая, прозрачная ручка откинула назад прядь длинных кудрявых волос.
– Здрасте.
Голос хриплый, низкий. Откашлялась. Анжела отметила тяжёлое дыхание и бледность кожи.
– Можно войти?
– А… зачем?
– Я врач.
Анжела вдруг почувствовала себя глупо. Зачем она пришла сюда? Как объяснит причину? Волновалась? Хотела убедиться, что ты не умерла и не покончила с собой, как твой муж? Что говорить этой женщине, которая очевидно точно больна?
– Я не вызывала… – Ундюгерь растерялась. – Соседи вызвали?
Анжела неуверенно кивнула.
– Хорошо. Проходите. Только извините, у меня не убрано, я вас не ждала.
Анжела не смогла скрыть брезгливость. Глубоко вдохнула, пытаясь как можно дольше не дышать. Ожидая спёртый, отвратительный воздух квартиры, напряглась, протискиваясь в маленькую прихожую. Стены будто сдавили её. Маленькая картина бросилась в глаза. Цветы в вазе на фоне открытого окна. Глаза невольно задержались, жадно рассматривая детали. Красивая картина. Нежные тона, а из нарисованного окна веет летним теплом. Ундюгерь скрестила руки на груди, повела гостью в комнату. Анжела отвлеклась на картину и вздрогнула, всем телом наткнувшись на траурный венок. Споткнулась, чуть не упала, выставив вперёд руки. Острые иголки впились в кожу, женщина отшатнулась, удержавшись от вскрика. Это куплено, чтобы возложить Жене или сыну? Отчего венок стоит в прихожей? И тут бросилась в глаза надпись на ленточке: «Ундюгерь». Из лёгких тут же вышел весь воздух.
– Господи, что это? – не смогла скрыть своего ужаса Анжела.
– Что? – Ундюгерь обернулась и скользнула равнодушным взглядом по траурному венку. – А, это? Подарок.
– Подарок?! Но от кого?
Ответа не последовало. Их глаза встретились.
– От кого подарок?
– От них.
Ундюгерь развернулась и вошла в комнату, сделав пригласительный жест. Анжела, схватившись за сердце, последовала за ней. В глазах помутилось, и она почти упала в кресло. Подарок от них! От Обидиных? Как воспринимать этот подарок? Как угрозу? Анжела и не подозревала, что нервы совершенно разбиты. Неожиданность, траурный венок для женщины, которая не умерла, но у которой погибла вся семья!
– Как они посмели?
– Вам принести воды?
– Да, спасибо.
Пока Ундюгерь ходила на кухню, Анжела с удивлением оглядела обстановку комнаты. Где грязь, клопы и тараканы? Везде чисто, аккуратная недорогая мебель, приятный запах свежезаваренного кофе и какой-то сдобы. На шкафу стоят фотографии в рамке. Антон. Женя. Оба улыбаются, счастливые. Анжела не помнит, чтобы Женя улыбался. Но вспомнила слова Сони. Та говорила, что Ундюгерь хорошая хозяйка. Глаза покраснели и заслезились. Анжела глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– Возьмите, пожалуйста.
Анжела с благодарностью взяла стакан с водой и залпом выпила. Ундюгерь отнесла пустой стакан обратно на кухню, сполоснула и вернулась, выбрав место подальше от гостьи, в тёмном углу.
– Вы не врач, – вдруг заявила она.
– Врач.
– У вас даже с собой медицинской сумки нет.
– У меня выходной, поэтому я без сумки.
– Вас точно соседи вызвали?
– Моя дочь сказала, что ты больна.
– А кто ваша дочь?
Анжела чувствовала недоверие, и ей хотелось сломать его. Ведь она не сможет помочь, тогда получается, что пришла зря. Но траурный венок напугал её до смерти и выбил из колеи. Кто принёс его? Наталья? Или они приняли это решение всей семьёй? Кровь ударила в голову. Марат! Она сглотнула и попыталась объяснить кто она.
– Моя фамилия Прогалинская.
– Вы бывшая жена Марата? – улыбнулась Ундюгерь.
– Да.
– Он хороший человек, добрый.
Анжела ничего не ответила, она поднялась и подошла к Ундюгерь, осторожно положила руку на лоб.
– Температура есть?
– То есть, то нет.
– Высокая?
– Нет, 37.
– Кашель?
– Нет, но временами я начинаю задыхаться.
– Давление мерила?
– Нет. А зачем?
– Ты не знаешь, какое у тебя давление?
– Обычно низкое. Я не страдаю.
– Понятно. Сердцебиение?
– По вечерам страшно, и от этого сердце бьётся сильно.
Анжела кивнула, подозревая панические атаки.
– Запахи чувствуешь?
– Слабо.
– Вкус есть?
– Только кофе чувствую.
Анжела достала телефон и набрала номер отделения.
– Мне нужен твой паспорт и медицинский полис.
Потом она говорила по телефону, быстро, твёрдо, чётко диктуя информацию из документов. На имени пришлось остановиться и повторить по буквам.
– В течение дня к тебе приедут, чтобы взять мазок.
– Зачем?
– Чтобы подтвердить или опровергнуть коронавирус.
– Вы думаете у меня коронавирус? – удивилась Ундюгерь.
– Предполагаю.
– Но… я же умираю… При чём тут этот вирус?
Она вдруг задрожала, и слезы заструились по бледным щекам.
– Я же умираю!
Анжела отступила к двери, наткнувшись взглядом на злополучный венок, отвернулась.
– От него тоже умирают. Очень много людей.
– Но…
– Ты не умрёшь.
– Вы думаете?
– Всё будет хорошо. Дома есть клюква? Мёд?
– Лимон есть…
– Хорошо. Заваривай чай с лимоном, никакого кофе. Я привезу клюкву и лекарства. Завтра сделаем рентген.