Читаем В сумерках близкой весны полностью

Дверь осторожно приоткрылась, Анжела очнулась от мрачной задумчивости. Маленькое взлохмаченное создание недоверчиво и испуганно смотрело на неё.

– Доброе утро, Ундюгерь.

Дверь приоткрылась шире. Робкая улыбка блеснула на губах хозяйки квартиры, тонкая, прозрачная ручка откинула назад прядь длинных кудрявых волос.

– Здрасте.

Голос хриплый, низкий. Откашлялась. Анжела отметила тяжёлое дыхание и бледность кожи.

– Можно войти?

– А… зачем?

– Я врач.

Анжела вдруг почувствовала себя глупо. Зачем она пришла сюда? Как объяснит причину? Волновалась? Хотела убедиться, что ты не умерла и не покончила с собой, как твой муж? Что говорить этой женщине, которая очевидно точно больна?

– Я не вызывала… – Ундюгерь растерялась. – Соседи вызвали?

Анжела неуверенно кивнула.

– Хорошо. Проходите. Только извините, у меня не убрано, я вас не ждала.

Анжела не смогла скрыть брезгливость. Глубоко вдохнула, пытаясь как можно дольше не дышать. Ожидая спёртый, отвратительный воздух квартиры, напряглась, протискиваясь в маленькую прихожую. Стены будто сдавили её. Маленькая картина бросилась в глаза. Цветы в вазе на фоне открытого окна. Глаза невольно задержались, жадно рассматривая детали. Красивая картина. Нежные тона, а из нарисованного окна веет летним теплом. Ундюгерь скрестила руки на груди, повела гостью в комнату. Анжела отвлеклась на картину и вздрогнула, всем телом наткнувшись на траурный венок. Споткнулась, чуть не упала, выставив вперёд руки. Острые иголки впились в кожу, женщина отшатнулась, удержавшись от вскрика. Это куплено, чтобы возложить Жене или сыну? Отчего венок стоит в прихожей? И тут бросилась в глаза надпись на ленточке: «Ундюгерь». Из лёгких тут же вышел весь воздух.

– Господи, что это? – не смогла скрыть своего ужаса Анжела.

– Что? – Ундюгерь обернулась и скользнула равнодушным взглядом по траурному венку. – А, это? Подарок.

– Подарок?! Но от кого?

Ответа не последовало. Их глаза встретились.

– От кого подарок?

– От них.

Ундюгерь развернулась и вошла в комнату, сделав пригласительный жест. Анжела, схватившись за сердце, последовала за ней. В глазах помутилось, и она почти упала в кресло. Подарок от них! От Обидиных? Как воспринимать этот подарок? Как угрозу? Анжела и не подозревала, что нервы совершенно разбиты. Неожиданность, траурный венок для женщины, которая не умерла, но у которой погибла вся семья!

– Как они посмели?

– Вам принести воды?

– Да, спасибо.

Пока Ундюгерь ходила на кухню, Анжела с удивлением оглядела обстановку комнаты. Где грязь, клопы и тараканы? Везде чисто, аккуратная недорогая мебель, приятный запах свежезаваренного кофе и какой-то сдобы. На шкафу стоят фотографии в рамке. Антон. Женя. Оба улыбаются, счастливые. Анжела не помнит, чтобы Женя улыбался. Но вспомнила слова Сони. Та говорила, что Ундюгерь хорошая хозяйка. Глаза покраснели и заслезились. Анжела глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Возьмите, пожалуйста.

Анжела с благодарностью взяла стакан с водой и залпом выпила. Ундюгерь отнесла пустой стакан обратно на кухню, сполоснула и вернулась, выбрав место подальше от гостьи, в тёмном углу.

– Вы не врач, – вдруг заявила она.

– Врач.

– У вас даже с собой медицинской сумки нет.

– У меня выходной, поэтому я без сумки.

– Вас точно соседи вызвали?

– Моя дочь сказала, что ты больна.

– А кто ваша дочь?

Анжела чувствовала недоверие, и ей хотелось сломать его. Ведь она не сможет помочь, тогда получается, что пришла зря. Но траурный венок напугал её до смерти и выбил из колеи. Кто принёс его? Наталья? Или они приняли это решение всей семьёй? Кровь ударила в голову. Марат! Она сглотнула и попыталась объяснить кто она.

– Моя фамилия Прогалинская.

– Вы бывшая жена Марата? – улыбнулась Ундюгерь.

– Да.

– Он хороший человек, добрый.

Анжела ничего не ответила, она поднялась и подошла к Ундюгерь, осторожно положила руку на лоб.

– Температура есть?

– То есть, то нет.

– Высокая?

– Нет, 37.

– Кашель?

– Нет, но временами я начинаю задыхаться.

– Давление мерила?

– Нет. А зачем?

– Ты не знаешь, какое у тебя давление?

– Обычно низкое. Я не страдаю.

– Понятно. Сердцебиение?

– По вечерам страшно, и от этого сердце бьётся сильно.

Анжела кивнула, подозревая панические атаки.

– Запахи чувствуешь?

– Слабо.

– Вкус есть?

– Только кофе чувствую.

Анжела достала телефон и набрала номер отделения.

– Мне нужен твой паспорт и медицинский полис.

Потом она говорила по телефону, быстро, твёрдо, чётко диктуя информацию из документов. На имени пришлось остановиться и повторить по буквам.

– В течение дня к тебе приедут, чтобы взять мазок.

– Зачем?

– Чтобы подтвердить или опровергнуть коронавирус.

– Вы думаете у меня коронавирус? – удивилась Ундюгерь.

– Предполагаю.

– Но… я же умираю… При чём тут этот вирус?

Она вдруг задрожала, и слезы заструились по бледным щекам.

– Я же умираю!

Анжела отступила к двери, наткнувшись взглядом на злополучный венок, отвернулась.

– От него тоже умирают. Очень много людей.

– Но…

– Ты не умрёшь.

– Вы думаете?

– Всё будет хорошо. Дома есть клюква? Мёд?

– Лимон есть…

– Хорошо. Заваривай чай с лимоном, никакого кофе. Я привезу клюкву и лекарства. Завтра сделаем рентген.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза