В сундуке

–А вы знаете, это не случайно,– протянул Игорек.– С помощью других людей к нам приходит важная информация. Это, так сказать, знаки Вселенной. Вот вы замечали, например, такую вещь– о чем часто думаешь, то и случается? Вот оно из той же оперы. Люди, как магниты, притягиваются друг к другу или по калибровке, для партнёрства, или чтобы важное послание передать. Почтальоны, так сказать. Поэтому к ним нельзя относиться невнимательно. Любой человек может оказаться важным и полезным, даже если этот человек совершенно нехороший.

–Наверное,– быстро кивнул Райковский, сбросив белую липкую рисинку со стола на пол, и накрыв ее домашней туфлей.– Так что же с заводом вашим?

Мила снова в упор посмотрела на мужа. Вино растекалось по ее венам, она чувствовала, как сознание снова заплывает в приятную дрему.

–Были такие времена…сложные, знаете ли, уважаемый..– Взгляд Игорька снова потускнел, потерял игривый огонёк, провалился внутрь.– Но и веселые одновременно. Если нам даётся большая сложность, то ее уравновешивает такой же по силе кайф.

Райковский на этот раз хмыкнул одобрительно и согласно.

–Но этот кайф оказался весьма относительным, – продолжал Игорек. – Девочки-модели, большие деньги, такие же большие связи. А дома жена и двое детей. Ну кому нужен отец и муж, которого никогда рядом нет?! – Игорек развёл руками.– Однажды я пришёл после очередного банкета, а на столе записка: «Выбирай! Или твоя работа или мы». Я не поверил, бросился в детскую, к шкафам. А там, знаете ли, уважаемый, вешалки так тихонько пустые качаются. Тик– тик.. тик– тик…страшный, скажу я вам, звук.

Райковский непонимающе моргал глазами.

–То есть, вы все продали, чтобы быть с семьёй?

–Ну да, – просто пожал плечами маленький человек.– Любовь есть Любовь. Или она есть. Или ее нет.

–Ты так любила, что пошла на бедность ради семьи?– первый раз за всю беседу спросила Мила, пристально глядя Алле в глаза. Перед ней сидела такая знакомая и одновременно чужая сильная женщина.

Алла улыбнулась и отвела хитрые веселые глаза. За неё ответил Игорек.

–Ничего подобного, барышня. Любил я. Как бы это объяснить? Любовь– это очень плотная субстанция, которая требует пустоты. Поэтому взаимной любви не существует. Если у вас есть полная чашка, вам нужна пустая в пару. Две полные чашки это бессмысленно.

–Но....

–Если бы Алла любила меня тогда, ничего бы не получилось. Мы бы разошлись, как большинство таких же семей. Я бы женился на своей длинноногой секретарше и посылал бы алименты. Детей бы навещал раз в неделю или на Маврикий брал. По схемке, знаете ли.

–Тогда я уже совсем ничего не понимаю, – вскинул руки вверх Райковский.– Вы так любили свою семью, что отказались от денег и бизнеса? Но на что, в таком случае, жить?

–Тогда у меня не было таких вопросов.– Пожал плечами Игорек.– Я знал одно– мне нужно вернуть Аллу и детей. А с моими делишками я бы лишился всего этого. Алла ушла к матери. Я пришел жить к ним. С одним чемоданом. И мы начали все с начала. Сейчас я зарабатываю намного скромнее. Но нам хватает. А жить вместе с родителями, знаете, и не плохо. У детей есть бабушка. И даже прабабушка была. А не как обычно– раз в год навестить.

–А любовь?– тихо спросила Мила.

–После того, как он бросил ради нас бизнес, деньги большие.. все это, – тихо вступила в разговор Алла.– Я поняла, что ценнее этого человека никого быть не может. Нам, женщинам, всегда нужны доказательства любви. Мы всегда сомневаемся, и пока не получим свои галочки по пунктам, сердце не откроем. Я свои получила по полной.

Игорек легонько щелкнул жену по носу. Алла отмахнулась.

–Главное– люблю я. А моя женщина меня ценит. Любовь эгоистична. Когда двое любят друг друга слишком– это разрушение. Любить должен мужчина. Женщина принимать Любовь. И точка.

Райковский растерянно жевал. Мила допивала второй бокал. Нельзя было допустить, чтобы накатило это опустошающее душу раздражение.

Любовь, Любовь, Любовь …

Вот она, Мила, любить устала.

Она порывисто встала и вышла из кухни.

Сцена 5. Миша

Миша смотрел в щелку. За широким светлым окном кухни сидела белая голубка и смотрела на него. Миша не шевелился, не хотел ее спугнуть. Маленькие ножки затекли, но он словно прилип лбом к двери. Ему нужно было знать. Стола видно не было, только слышались голоса. Он старался не дышать, чтобы услышать среди них только один, самый тихий.

Папин, чуть хрипловатый, он различал. Незнакомых хороших людей тоже различал.

Вдруг мама там… внизу? Зайти и посмотреть он очень стеснялся. И тут вдруг прозвучало тихое:

–А любовь..?

Мама!

Миша тихонько отошёл от двери.

Теперь он должен пойти туда.

Сжав маленькие пухлые кулачки, Миша направился к лестнице. Огромной резной лестнице. В перилах которой жили и дикие причудливые звери, и неведомые растения и люди, целая Вселенная, выточенная гениальной рукой мастера.