В те дни на Востоке

Когда бойцы вылезли из своих ночных убежищ, на востоке открывалась светлая полоса лазурного неба. Оттуда выкатывалось ярко-красное солнце. Его лучи до боли слепили глаза, искрились в кристалликах снега.

Ожила степь: то тут, то там мельтешили люди, слышался говор, смех. Солдаты снимали гимнастерки и растирали тело леденящим снежком.

Подъехала походная кухня с горячим супом. Завтрак влил новые силы, вселил бодрое настроение.

Много ли надо солдату: поел сытно, выкурил с приятелем папироску, и опять веди его хоть на край света!

Пока офицеры совещались у комбата, бойцы готовились к «наступлению». Степной, сняв со своего ружья чехол, протирал затвор, Шумилов чистил снегом лопатку, на которой засохла вчерашняя земля.

— Затупилась, родная. Ее бы рашпилем поточить, — сказал Шумилов. — Чертов грунт. И люди тут живут ненормальные. Привыкли чай густой пить да табак курить. Взять хотя бы твою землячку Капку. Говорит: «Без чая жить не могу — голова турсук-турсуком».

— А что ты задаешься своей Орловщиной!.. — обиделся Степной. — У нас, в Забайкалье, и лес есть, и птицы…

— И тарбаганы, — съязвил Шумилов. Подошел Веселов.

— Все спорим, чья природа лучше? Послушайте-ка новый анекдот.

Костя сел на бугорок вынутой из котлованчика земли. К нему потянулись любители острого слова и шуток.

— Все? — оглядел он ребят. — Так вот, чтобы обсудить, какое вынести наказание Адольфу Гитлеру, собрались главы трех великих держав.

Костя сделал паузу, так как подходили новые слушатели.

— Кто-то предложил сначала узнать мнение солдат, которые решают судьбы войны и мира. Вызывает своего солдата Черчилль. Подумал, подумал англичанин и говорит: «Повесить Гитлера». Вызывает солдата Рузвельт. «Казнить на электрическом стуле», — сказал американец. Выходит русский солдат. «Ну, Иван, — говорит товарищ Сталин, — а какое ты предложишь наказание Гитлеру?» Подумал Иван, хитро улыбнулся и говорит: «Надо взять лом, раскалить острый конец докрасна и тупым воткнуть Гитлеру в зад». Черчилль с Рузвельтом глаза вытаращили. «Зачем же тупым?» «А затем, — спокойно ответил Иван, — чтобы союзники не вытащили».

— Верно! — смеялись солдаты. — Ворон ворону глаз не выклюет! Внезапно утреннюю тишину нарушила дальнобойная артиллерия.

По небу с шумом неслись снаряды и где-то впереди за сопками взламывали оборону «противника».

— Ничего себе, дают огонька! — посматривая в небо, говорил Веселов. — На западе под такую «музыку» в настоящий бой идут, а мы все в войну играем.

— А в бою тоже так стреляют? — спросил Вавилов, впервые услышавший вой снарядов.

— Так, — ответил Веселов, — только раз в сто побольше и не только через тебя, но и в тебя.

От комбата возвратились командиры взводов. Они собрали по взводам солдат и ознакомили с обстановкой.

В небе показались самолеты, которые направились в сторону двугорбых сопок, где оборонялся «противник». Сзади послышался рокот — подходили танки.

Поступила команда: «Занять исходный рубеж для наступления.»

Подразделения полка выдвинулись широким фронтом и залегли.

Подошли танки. Автоматчики пропустили их вперед и побежали за ними. Немного отстав, двигались минометчики, пулеметчики, бронебойщики. Катили пушки-сорокопятки батарейцы.

Батарейцам было тяжело.

— Что, боги войны, отстаете? — кричал Веселов.

— Куда спешить? И отсюда достанем. Это вам надо вперед — в атаку скоро!

— Тогда мы и без вас обойдемся!

— А кто вам танки, пулеметы уничтожит?

— Вот Прасковья Бронебойновна, — показал Костя на ружье, которое несли бойцы.

С высоты открылся массированный огонь.

— Ложись! — закричали командиры.

Бойцы падали в снег, но укрытие рыл себе не каждый.

— Бронебойщики, окопаться! — командовал Арышев.

— В бою об этом не напоминают, — сказал Быков, лежавший по соседству. — Помню, брали мы село Балбасовку. Немцы близко подпустили нас. Потом как начали поливать из пулеметов. Мы зарылись в снег. А село приказано взять. Тогда двинулись по-пластунски вперед. Ползем, руками и головой снег разгребаем. Метров пятьдесят пропахали и атаковали село.

Вновь загромыхала артиллерия, чтобы подавить «ожившие» огневые точки.

— Берегут нас, зря не бросают под огонь, — смеялся Быков. В небо взвилась красная ракета. Командиры вскочили.

— В атаку, вперед!

Солдаты недружно вставали и бежали на «вражеские» позиции. Линия наступающих получилась слишком изломанной. Только передовые подразделения приблизились к проволочному заграждению, подкатила легковая машина. Вышел командир дивизии и приказал вернуть полк для повторной атаки.

Неохотно возвращались на исходные позиции солдаты. Всем казалось, что командование слишком придирается, что действовали они неплохо.

— Конечно, что не фронт, — рассуждал Быков. — Там любая операция будет оценена, если завершится победой. А здесь условности: одному кажется так, другому — этак. Всегда ошибки найдут.

Арышеву вспомнилась присказка.