В тени Альгамбры

Как бы там ни было, пока это не тревожит жителей новых жилищных комплексов, которые начиная с 1956 года поэтапно возводятся по другую сторону реки различными застройщиками, главным образом фашистскими профсоюзами и конкурирующими с ними католическими организациями. Спору нет, эти дома-новостройки означают известный прогресс для новоселов по сравнению с пещерами, в которых они, возможно, ранее жили. Цены на жилье также как будто доступны, — правда, лишь для наиболее высокооплачиваемых рабочих и служащих. Но какое низкое качество строительства!

Хотя квартал этот пересечен широкими улицами (из которых, однако, хоть в какой-то мере замощены лишь те, что ведут непосредственно от центра города), дома здесь поставлены прямо в грязь, газонов никаких, и тропинки к подъездам подобны тропам, протоптанным скотом. Приспособлений для развешивания белья тоже нет. Как и в старых городских кварталах, веревку натягивают от своего окна к окну соседнего дома, и горе вам, если вы поругались с соседом напротив! То обстоятельство, что соседний дом, как-никак в шесть этажей высотой, отстоит от вашего всего лишь на несколько метров, что между ними зияет навек затемненное ущелье, при здешнем обилии солнца кажется мне не столь трагическим, хотя многие испанцы, как ни странно, сетуют на это. Во всяком случае, хуже обстоит дело со стенами (новыми!), за исключением тех, что сложены из небеленого природного камня: повсюду зияют трещины, часто сверху донизу, повсюду осыпается штукатурка, все фасады — следствие сырости — испещрены огромными пятнами в абстракционистском духе. Оконные рамы и дверные косяки, покрашенные кое-как, а то и вовсе не покрашенные, также в трещинах и обречены на гниение. Этим новостройкам, по-видимому, предстоит короткая юность и печальная старость! И то, что мы на себе испытали в провинциальной гостинице, как будто стоит в повестке дня здесь, по крайней мере в верхних этажах. Рабочий, с которым мы разговорились, рассказал нам следующее.

Один завод в Севилье построил для своих рабочих и служащих 150 квартир— не знаю только, в этом квартале или чуть дальше на окраине; администрация словчила: квартиросъемщиков в договорном порядке обязали по крайней мере пять лет проработать на заводе. Дома вскоре торжественно освятили, министр жилищного строительства произнес перед журналистами и телеобъективами пламенную речь во славу франкистского режима. Но через несколько дней прошли сильные дожди, крыши потекли, все квартиры на верхних этажах залило водой. Жильцы, конечно, всполошились и сообща направили господину министру петицию с просьбой полюбоваться «успехами» строителей. «Только на этот раз, — заканчивает наш собеседник, — министр вовсе не спешит показываться в Севилье!»

Разумеется, предприниматели-строители наживаются и на государственных подрядах. Сколько они суют при этом в руку тем, кто распределяет заказы, — это особая статья, во всяком случае, подобные суммы относятся к регулярным издержкам производства. Но существует и немало частных спекулянтов, которые подвизаются в жилищном строительстве на свой страх и риск и, надо сказать, вовсе не бесприбыльно!

На окраине одного промышленного города средней руки мы наткнулись на огромное пустующее прямоугольное поле. Небольшим экскаватором здесь расчищают от травы и бурьяна запланированный подъездной путь. Обнаженную почву после этого предполагается укатать, никаких других подготовительных работ не предусмотрено, говорит нам один из дорожных рабочих. Весь этот участок, продолжает он, приобрел частный предприниматель-строитель, он хочет построить здесь на свой страх и риск 1800 квартир. Намерение само по себе похвальное, вот только вдохновляет его отнюдь не альтруизм.

— Только от спекуляций земельными участками он положит себе в карман двадцать семь миллионов песет, а с постройкой домов эта сумма по меньшей мере удвоится.

В одном крупном селении, где мы остановились отдохнуть, Хосе живо приветствовал человек, с которым он познакомился год назад в поезде. Это был сеньор Санчес, мадридский спекулянт. В настоящее время он временно проживал здесь с целью продать несколько домов, на одну семью каждый.

Сеньор Санчес повел нас к этим домам. Их двадцать четыре, они стоят в три ряда, по восемь домов в каждом. Жители жалуются прежде всего на то, что водопровод хотя и есть, но вода не подается из-за какой-то неисправности, и они вынуждены ходить за водой к ручью или к колодцу, до которого не так уж близко. Четыре дома в первом ряду, к досаде сеньора Санчеса, до сих пор не проданы. Причина стала ясна, когда жильцы четырех остальных открыто изложили свою жалобу: дома этой линии упираются фасадами прямо в откос метра в полтора высотой, переходящий в слегка покатую, незастроенную площадь. Почва там спеклась под солнцем и стала твердой как камень. Во время дождя вода скатывается оттуда прямо к домам, тропинка перед дверями превращается в длинное озеро, и просто счастье, что дешевизны ради в домах не устроили настоящих подвалов, а то бы их непременно затопило.