В тени богов. Императоры в мировой истории

Леопольд быстро понял, что первым шагом должна стать разрядка напряженности в отношениях с Пруссией, даже если ради нее и придется отказаться от территориальных приобретений при разгроме Османов (которые он все равно считал не особо ценными). Он добился этого, продемонстрировав умеренность и искусство дипломатии, и уже в июле 1790 года заключил Рейхенбахскую австро-прусскую конвенцию. Потеряв потенциального союзника в лице Пруссии, венгерские мятежники смягчили свои требования. С ними был достигнут компромисс, который, по сути, сводился к восстановлению статус-кво на момент смерти Марии Терезии. Хотя неуступчивость венгерского мелкопоместного дворянства несколько подорвала увлечение Леопольда конституционализмом, император постарался замаскировать свою победу и позволил венгерской дворянской оппозиции пойти на попятный, не ущемив своей гордости. Решив прусский и венгерский вопросы, Леопольд без труда вернул Австрийские Нидерланды. О конце кризиса возвестили три коронации правителя – как императора Священной Римской империи, короля Венгрии и короля Богемии. Вскоре после этого Австрия и Европа ощутили на себе влияние Великой французской революции. Леопольд скоропостижно скончался 1 марта 1792 года. Даже его великий ум и политическая хватка не могли предотвратить ураган, который бушевал в Европе в последующие 23 года войн и волнений²⁸.

Рассказ о Габсбургской династии той эпохи останется неполным, если не уделить некоторое внимание дочерям Марии Терезии. Она, Иосиф и Леопольд считали большинство из них пешками во внешней политике династии. Чтобы поддержать союз с Францией, трех из них выдали замуж за принцев из династии Бурбонов. Исключением стала эрцгерцогиня Мария Кристина, любимица матери, которой императрица позволила по любви вступить в брак с шестым сыном саксонского курфюрста. Мария Кристина всегда купалась в подарках, мать к ней относилась по-особенному, выделяла ее. Мария Кристина обладала незаурядным умом, была талантлива в живописи и музыке. Мария Терезия родила ее в свой день рождения и словно бы считала собственной реинкарнацией. Разумеется, ее братья и сестры завидовали тому, что мать наделила ее влиянием и покровительствовала ей. Пока у власти был Иосиф, Мария Кристина и ее муж, герцог Альберт, по давней габсбургской традиции были штатгальтерами Нидерландов, но император не давал супругам власти и не прислушивался к их разумным советам и предостережениям. Глубокое разочарование в политике Иосифа помирило ее с Леопольдом, который был младше на пять лет. Их союз был основан на общих политических взглядах и стремлении спасти габсбургское наследство, но был подкреплен решением бездетной Марии Кристины сделать наследником своего огромного состояния Карла, сына ее брата Леопольда. Карл страдал от эпилепсии, в связи с чем Иосиф относился к нему с пренебрежением, Леопольд и Мария Кристина ценили его больше. Впоследствии он стал величайшим австрийским военачальником революционной и наполеоновской эпох²⁹.

Марию Амалию, которая была на четыре года младше Марии Кристины, выдали замуж за герцога Фердинанда Пармского, Бурбона по отцовской и материнской линии. Он был на шесть лет младше своей невесты и приходился братом любимой первой жене Иосифа II. Мария Терезия всегда сомневалась в Марии Амалии, которую считала самой упрямой и непокорной из дочерей. Став герцогиней, Амалия вместе с мужем шокировала императрицу, открыто бросая вызов не только ей, но и дедам Фердинанда, французскому и испанскому королям. Когда их брак еще только устраивался, все возлагали на молодого герцога Фердинанда большие надежды. Как и его сестра Изабелла, он был блестяще образован и еще в детстве и отрочестве проявлял недюжинный ум и тягу к учебе. С ним занимались великолепные учителя, поборники французского Просвещения. Но дальше он в общих чертах повторил судьбу императора Ваньли из династии Мин. Мальчик, которого считали вундеркиндом и который, казалось бы, по собственной воле усердно и прилежно учился у лучших преподавателей, бросил обучение и разочаровал всех вокруг. Бунт Фердинанда вылился в полное отрицание всех идей Просвещения и жизнь, проведенную в молитвах в окружении скромных верующих паломников. Как порой случалось с народной верой, молитвы и воздержание перемежались у него с попойками и самобичеванием. В защиту Фердинанда можно сказать лишь одно: герцог Пармский не мог своим поведением причинить таких неприятностей, как китайский император³⁰.