В тени леса

— Ваша сестра — тэй хала хасэж. Я предполагаю, что именно от неё мальчик унаследовал свою силу. Как бы вы не пытались это скрыть, вас окружают не идиоты. Люус — потомственный расэж, среди его детей никогда не было хасэж.

— К чему вы клоните?

— Лес не может защитить вашу сестру ото всех опасностей. Многие захотят пойти на риск, чтобы выкрасть её из леса. Не мне вам рассказывать, на что готовы пойти люди ради наживы, а ваша сестра — дорогая игрушка.

— Моя сестра не игрушка!

— Для вас, но с вами никто не станет считаться. Вы — бесправный чужак. Вы сами можете стать игрушкой, если вас продадут в рабство.

— Я тоже хасэж и смогу постоять за себя и сестру!

— Необученный хасэж — это потенциальный покойник, — презрительный фыркнул Долдо. — Или вы думаете, что второй ребёнок станет гарантом вашей безопасности? Не смешите меня. Хранители будут защищать дитя, но не вас.

— Ты в этом так уверен? — скользнул мимо туманом Дахот и прошипел: — Не испытывай терпение леса, тэас.

Долдо скосил взгляд на туман и со вздохом произнес:

— Если надумаете сделать мальчика наследником Алвы, приезжайте в Харур. Там вам помогут наши сторонники. В том числе и в обучении магии. Как вы там говорили? «Всего доброго».

За тэасом с грохотом захлопнулась дверь.

— Напыщенный кхтулух! — прорычал Дахот, не материализуясь и продолжая метаться по помещению в образе тумана.

— А ведь он прав, — вернул себе истинный облик Жахо.

— Твой брат сможет её защитить от тысячи людишек.

— Если он захочет. У Ульяны нет с ним договора. Он был против, чтобы младенца оставляли ей, и мне с трудом удалось его переубедить, не забирать ребёнка.

— Испугал его перспективой самому заниматься воспитанием? — догадался Дахот с хохотом.

— Дахот, мне не смешно. Мой брат обрадуется, если она умрет.

— Но он будет её защищать!

— Да, пока его сын не начнет превращаться, затем Ульяна будет лишена его благосклонности, и на её защиту можем встать только мы с тобой.

— Вы говорить, я не понимать, — укоризненно напомнила о своем присутствии Ульяна.

— Надо все-таки обучить её нормально разговаривать на нашем языке…»

Когда громко постучались, Катя взвизгнула и выронила книгу на пол.

— Катя! Ты там уснула что ли?! — послышался раздраженный голос тёти Оли.

Катя подползла к выходу и открыла крышку.

— Что ты там делала?! — круглое лицо тети было красным то ли от гнева, то ли от жары. — Почему не отзывалась?!

— Я читала, — ответила Катя, слезая вниз по скрипящей лестнице.

— Идем обедать.

За большим столом собрались оставшиеся дома женщины. Когда к ним присоединилась Катя, они травили байки и рассказывали смешные истории об отсутствующих членах семьи. Многие о еде забыли, вытирая из уголков глаз выступившие от смеха слезы. Даже на первый взгляд не смешные истории, вызывали у компании взрывы хохота. Вскоре и Катя тоже смеялась, представляя забавные картины с родственниками.

— О, я помню, — заговорила Оля, — У Ульяны была забавная манера говорить о себе в мужском роде, мы её все время поправляли!

Не одна Катя заметила, как сразу окаменело лицо у Варвары. Веселое настроение сразу же улетучилось, и сконфуженные родственники начали расходиться. И едва непривычно молчаливая Варвара покинула стол, Катя подалась вперед и осторожно спросила:

— Тётя Оля, вы вместе с Улей книгу писали… а может быть такое, что все, что там написано было… на самом деле?

Присутствующие прыснули от смеха.

— Святая простота! — закрыла руками лицо Кристина, чтобы скрыть улыбку. — Это фэнтези! Это не может быть правдой! Тебе же не пять лет, как можно верить в такие вещи? Магии не существует!

— Ты меня не поняла, я имела в виду, что в реальную историю добавили нереального, чтобы она выглядела как фэнтези. Я видела… — Катя замялась. Она не знала можно ли говорить о своих видениях родственникам. Не примут ли ее за сумасшедшую?

— Неужели ты нашла старую версию книги?! — ужаснулась Оля.

— Э-э-э…

— Я много раз говорила Уле, что это ужасная и жестокая история! И героиня ужасна и персонажи ужасные, жестокие и подлые! Мне пришлось столько сцен переписать, чтобы история не казалась… такой ужасной!

— А что там было? — заинтересовалась Кристина.

— Насилие и жестокость! Сцены с Люусом мне пришлось полностью вырезать и переписать их заново. Я даже не поверила, что такой ужас написала Уля. Подозреваю, что писала не она, а кто-то другой.

— Как так? — удивилась Катя.