В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю

Нет, конечно, далеко не со всеми нитями можно поступить подобным образом. Мир — и Мухаммед это, безусловно, отлично знал — является разнообразным и полным ошибок. Верующим надлежало охранять его. Суровое и грозное предостережение — пророк не уставал его повторять. Здесь, в осознании того, что существует только один истинный Бог, но многие разные веры утверждают, что понимают его, заключалась главная причина невралгии века. Ничуть не меньше, чем раввин тревожится из-за минимов, а епископ раздражается из-за еретиков, Мухаммед был потрясен разнообразием народов, населяющих мир, и их верований. Приверженцы некоторых из них, такие как мушрик и огнепоклонники-зороастрийцы, явно пребывали за пределами дозволенного[560]. А как насчет иудеев или, скажем, христиан? «Кто отвергает веру в Бога, ангелов Его, в писания Его, в Его посланников и в последний день, тот заблудился крайним заблуждением»[561]. При такой мерке (и сам Мухаммед, судя по всему, испытывал немалое неудобство, понимая это) немногое отделяло раввина или монаха от mu’min’– мумин — верующего. В какой-то степени все многочисленные утверждения пророка, касающиеся евреев и христиан, мелькающие на страницах Корана, больше всего напоминают затянувшиеся мучительные томления. Тора и Евангелие временами объявляются «руководством людям»[562], посланным с небес, а те, кто почитают их, – «книжниками». Иногда евреи с кровожадной яростью проклинаются за предательство, а христиане — за приписывание сына Богу. Подобное напряжение не являлось новым. Оно отражало ту же смесь восхищения и ненависти, которая характеризовала отношение евреев и христиан друг к другу в первых веках христианской эры. Возможно, напиши христианин книгу о евионитах и марионитах в годы, предшествовавшие Никейскому собору, в ней отразились бы такие же терпимость и враждебность к евреям, как в Коране. Мухаммед, стараясь решить, где провести границу между учениями его и «книжников» и насколько высокими сделать барьеры и сторожевые башни, боролся с проблемой, которая была намного старше, чем он сам.

Пророк, судя по всему, не забывал об этом. С одной стороны, правда то, что Коран отражает очень специфический период в истории, который внутренние свидетельства и традиции идентифицируют как начало VII в. Мухаммед, желая определить для верующих беспокойную пограничную зону, отделявшую их от евреев и христиан, смог сделать это в манере, которую узнал бы любой благочестивый цезарь. Так же как Юстиниан приписал штрафы всем тем, кто не поклоняется Богу должным образом[563], так и в Коране сказано, что евреи и христиане обязаны платить специальную десятину — jizya. Они должны давать выкуп «за свою жизнь, обессиленные, униженные»[564]. Налогообложение в комбинации с верой в превосходство — запугивание в лучших традициях Римского государства. А тот факт, что теперь христиане столкнулись с фискальными наказаниями за то, что не принадлежали к «победившей вере», а не накладывали их сами, лишь усиливал иронию. Пророк в той мере, в какой он желал предложить своим последователям политические рекомендации по охране религиозных расхождений, являлся человеком своего времени.