В тени Мискарканда (СИ)

– Так вот, у меня есть кое-какие успокоительные средства. И… другие. Она не сделается сама собой, как была раньше, но хотя бы перестанет пугать вас своими выходками. О, еще я могу ее осмотреть и описать симптомы для более знающих целителей. У меня есть пара знакомых в санаториуме, я свяжусь с ними и расскажу о твоей жене. Они точно помогут.

– Хорошо, – решился фермер и зашагал к дому первым.

Когда они подошли, плохо различимые женские крики, доносящиеся из постройки, резко смолкли. В скудном освещении фонаря Банри осмотрела фасад и почувствовала, как смутное беспокойство, возникшее утром после рассказа Суллы, перерастает в самый настоящий страх. Входная дверь была заложена очень толстым и ржавым железным ломом, игравшим роль засова, ставни закрыты и вглухую заколочены досками. Аниций отстранил лекарку подальше от входа и с усилием вытащил лом из петель.

– Боги мои, – пробормотала девушка, – неужели все так плохо?..

– Ты видела, что она сделала с Ливи, – бросил фермер.

Он взялся за дверную ручку и посмотрел на Банри.

– Хочу тебя предупредить. Не подходи к ней слишком близко. Или может случиться беда.

– Какого рода?

Мужчина помедлил.

– Вчера, когда я пытался ее урезонить, она мне едва все ребра не переломала. Так что держись подальше.

– Как скажешь, но, в таком случае, ты не мог бы тогда прикрыть меня, если вдруг она буйная и решит наброситься. Все-таки ты сильнее физически.

– Не должна наброситься. Вряд ли она порвала ремни.

– Ты что, привязал ее? – ужаснулась лекарка. – И одну оставил? Она же покалечится!

Аниций резко повернулся и смерил девушку таким свирепым взглядом, что та в испуге отпрянула.

– Мне уже все равно, что с ней! – рявкнул он. – Эта… Эта тварь больше не моя Паулина, ясно?

– Да, я понимаю, – примирительно сказала Банри. – Но ты тоже должен относиться к ней с пониманием. Она больна. Невменяема…

– Невменяема, – хмыкнул мужик. – Знаешь, я не лекарь вроде тебя, но мне кажется, что она вполне в своем уме. Впрочем, ты сейчас сама увидишь.

Он резко открыл дверь и первым шагнул внутрь.

***

Первое, что ощутила Банри, был отвратительный смрад мочи и дерьма, исходящий от кровати у дальней стены единственной комнаты в доме. Горел очаг, и помещение было довольно неплохо освещено несколькими свечами и парой стеклянных ламп. Хозяин откинул капюшон плаща и поставил фонарь на пол возле входа. Банри медленно прошла внутрь и присмотрелась к постели. На соломенном матрасе лежала женщина в платье из грубого полотна. Толстые кожаные ремни фиксировали ее конечности – запястья и лодыжки были примотаны к раме кровати, да еще дополнительно охватывали грудь, живот и бедра фермерши, так что ее подвижность была ограничена до минимума.

– Так-так, – раздался скрипучий голос. – Только посмотрите, это же наш муженек вернулся. Ну что же ты, подойди, поцелуй свою Паулину.

Аниций проигнорировал жену, молча стянул плащ и бросил его на грубый деревянный стул.

– Ты хотела осмотреть ее, – буркнул он целительнице. – Иди осматривай.

– А кто это тут у нас? – прошипела безумная фермерша, уставившись на вновь прибывшую. – Привел шлюху, пока жена в своем дерьме заживо гниет? Ну давайте, начинайте, только старайтесь, чтоб этой корове все было хорошо видно.

Не обращая внимания на гадкие слова, Банри медленно приблизилась к постели, стараясь дышать ртом, и окинула взглядом пациентку, которая вдруг замолчала, внимательно уставившись на гостью. Женщина выглядела еще моложе своего супруга, и раньше, видимо, была очень хорошенькой. Теперь же, исхудавшая и грязная, она смотрелась сущим чучелом. Банри взяла лампу, стоявшую неподалеку от кровати, и поднесла ее к лицу больной, пытаясь разглядеть ее получше. Вопреки ожиданиям, взгляд фермерши не был замутненным или блуждающим, глаза смотрели твердо, внимательно и при этом очень злобно, зрачки имели одинаковый размер и при приближении и удалении лампы исправно сужались и расширялись. Банри в замешательстве отступила на шаг и опустила светильник.

– Что ты за тварь? – вдруг спросила женщина, пялясь на Банри.

Та решила ответить. Может, удастся установить контакт с пациенткой, это всегда помогает.

– Я целительница, – приветливо сказала девушка. – Из города. Тебя зовут Паулина, так?

– Эту корову зовут Паулина, – процедила фермерша. – И мне плевать, чем ты занимаешься, я спрашиваю, кто ты есть?

Банри растерялась. Она догадалась, что здесь случай с раздвоением личности, но вот что именно имеет в виду сумасшедшая – непонятно. И было еще нечто странное в речи этой ненормальной, несмотря на то, что говорила она правильно, без ошибок.

– Я… Ну, я обычная горожанка, – пожала плечами девушка. – Меня зовут…

И тут у нее язык присох к небу. Лекарка судорожно сглотнула и замолчала. Потом попробовала еще раз, но тщетно. Произнести свое имя здесь она была почему-то не в состоянии даже мысленно, не то что вслух.

– Ну, в чем дело? – насмешливо вопросила фермерша, сверля девушку взглядом. – Не можешь даже представиться тупой корове, которую пользуешь?

Банри попыталась улыбнуться и сменила тему:

– Ты не против, если я осмотрю тебя?