В тени молнии

Демир, похоже, задумался, его взгляд становился то сосредоточенным, то рассеянным.

– Вода есть. Нет. Так глубоко? Но я боюсь. Всё. Я слышу крики. Гражданских. Я вижу лицо той девочки.

Он моргнул, из глаз выступили слезы и потекли по щекам.

Тесса не понимала, о чем он говорит.

– Ты можешь побороть свой страх, – сказала она, сжав его руку. И обрадовалась, когда ему хватило сил на ответное пожатие. – Монтего здесь, он твой друг. Я твой друг. Не позволяй страху втянуть тебя в безумие. Я работаю над… я работаю над тем, чтобы помочь тебе. Не могу обещать, что у меня получится, но… – Она запнулась, тут же пожалев о своих словах. – Но я сделаю все, что в моих силах.

Демир закрыл глаза и не открывал их, пока Монтего не потряс его, совсем легко.

– Так и есть. Тяжело, – запинаясь, проговорил Демир. – Бояться так. Снова.

Снова. Он уже имел дело с фиргласом? И поэтому еще жив?

– Все в порядке, – сказала Тесса и снова сжала его руку. – Этот страх рождается от фиргласа. Ты страшно пугаешься, хочешь бежать куда угодно, но тело не слушается, а разум не знает, куда бежать. И так продолжается до тех пор, пока сердце не лопнет или разум не сломается. Если мы сможем предотвратить то и другое, тогда… Что тут смешного?

Демир задрожал и засмеялся – хрипло, негромко. С минуту он смотрел то на Монтего, то опять на Тессу. Придвинувшись ближе, Тесса снова завладела его вниманием.

– Что тут смешного? – повторила она.

– Все не так. Плохо. Как… – Демир смолк, его взгляд снова стал рассеянным. Потом он встряхнулся и добавил: – Ладно. Могло быть. Хуже.

– Не говори, если тебе больно. Но смотри на кого-нибудь из нас.

Тесса отошла к печи, чтобы проверить тигли. Песок в них стал почти жидким. Помешав в каждом из них чистой палочкой, она вернулась к Демиру и сделала глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие и подготовить себя к тому, что будет дальше. Подняв глаза, она встретила пристальный взгляд Монтего.

– Ты уже делала это? – тихо спросил он.

Тесса покачала головой:

– Я знаю теорию, но сейчас я буду производить четверное плетение в печи, с которой никогда не работала, на дровах и золе, происхождение которых я не могу проверить. Это работа мастера, а на кону стоит всего лишь жизнь человека, который только что спас меня от худшей участи, чем смерть. Он… он что, опять смеется?

Демир опять издавал не то скрежет, не то свист – в общем, хихикал.

– Не обращай внимания; у него очень нездоровое чувство юмора, – сказал Монтего.

– Надеюсь, оно убережет его от смерти или сумасшествия, пока мы не исправим все. Если, – буркнула она себе под нос, – тут можно что-то исправить. – Ей пришла в голову одна мысль, и она повернулась к Монтего. – Извини, но все произошло так чертовски быстро. Ты ведь Малыш Монтего?

– Ты меня узнала?

– Догадалась. Я не поклонница палочных боев, но мой учитель часто говорил о тебе. Он очень гордился тем, что видел твой последний бой.

Монтего поправил воротник камзола с чрезвычайно довольным видом.

– Она слышала обо мне, Демир, – сказал он, не слишком нежно хлопнув друга по ноге.

Демир издал страдальческий стон:

– Озабоченный. Кретин.

Еще раз проверив тигли, Тесса вернулась к Монтего и Демиру:

– Пора.

Собравшись с духом, она принялась за работу и для начала взяла расплавленный курглас, раскатав изогнутый кусок стекла в пластину чуть больше дюйма длиной и толщиной с проволоку. Но резонанса не было, и она переделывала его раз за разом, пока крошечный кусочек стекла не утратил пластичность, необходимую для работы. Тогда Тесса выбросила его и взялась за новый. На третий раз все получилось. Оставив курглас затвердевать, что занимало несколько минут, она начала работать с музгласом, обвивая им центральный курглас. Удивительно, но это удалось ей с первой попытки, зато резонанс исчез, когда она начала добавлять шеклглас. Пришлось выбросить все и начать заново.

За работой Тесса непрерывно разговаривала, объясняла каждый свой шаг, чтобы успокоить нервы:

– Я знаю, такое уже делали раньше, пусть и не я сама. Ядром служит курглас, ведь мы занимаемся исцелением, а на него наматываются музглас, витглас и шеклглас. И музглас, и шеклглас делают разум больного податливым, помогая ему принять исцеление. А витглас усиливает воздействие магии на разум. – Она поморщилась, допустив ошибку, и начала заново. – Конечно, это только теория. Мы не знаем, как все работает на самом деле, только догадываемся. Все стекловеды думают по-разному. Одни утверждают, что изготовление стекла – наука, другие считают, что это искусство. И те и другие правы. Я видела, как стеклоделы, незнакомые с логикой, создают фантастические изделия высокорезонансного годгласа, беря самые дешевые ингредиенты. Я сама… Ну, я не художница, конечно, но, если вы точно скажете мне, с чем я работаю и чего именно должна достичь, я добьюсь своего. Рано или поздно.

Тесса то и дело подогревала свои заготовки, работая настольными мехами с ножной педалью так часто, что у нее онемела нога. Она стала жать на педаль другой ногой, а потом позвала одного из подмастерьев, чтобы тот раздувал для нее мехи.