В тени молнии

Начинать все заново пришлось неоднократно. Тесса едва обратила внимание на стеклодела, который принес курглас для ран Демира, и не заметила, как прибыл хозяин завода. Хозяин отвел в сторону Монтего, чтобы переговорить с ним, не отвлекая Тессу. Шли минуты и часы. Тесса постоянно прислушивалась, наклонив ухо к стеклу: надо было получить из четырех фрагментов годгласа одно целое стекло. Наверное, подумала она в момент просветления, точно так же ищет верное созвучие музыкант.

Стемнело. В цехе горели газовые фонари и печь, которую продолжали подкармливать дровами работники. Хозяин завода почти час молча стоял и наблюдал за работой Тессы.

А она все смешивала и смешивала курглас, перебрав десятки вариантов, исправив десятки ошибок.

Она не знала, сколько времени прошло, когда резонансы наконец совпали. Сперва ей показалось, что она опять ошиблась, соединив лишь три стекла из четырех. Но, отодвинув изогнутый, еще теплый кусочек стекла на расстояние вытянутой руки, Тесса увидела, что магия перетекает сразу по всем четырем элементам, и ощутила, как они мощно гудят в ее пальцах. Она поспешила к Демиру.

Монтего, обмякший от усталости, сидел рядом с Демиром, положив голову на верстак, и нашептывал другу на ухо что-то нежное. Глаза Демира были приоткрыты, тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из груди. Тесса зажгла над ними фонарь и сняла влажный компресс, который наложили совсем недавно. Курглас среднего резонанса, произведенный стеклоделами Просоци, показал себя наилучшим образом: ожог все еще выглядел страшно, но так, словно после травмы прошла уже неделя.

Демир посмотрел на Тессу и промычал что-то невнятное, но явно вопросительное.

– Высокорезонансный комбинированный годглас, – сказала она ему. – Не знаю, сработает ли он так, как задумано, но… – Одной рукой она открыла Демиру рот, а другой сунула туда годглас. – Держи, но не прикусывай. Не хватало еще осколки из тебя вытаскивать.

Демир сделал, как было велено. Тесса пошарила по верстакам, нашла на одном карманные часики, оставленные кем-то из стеклоделов, и посмотрела, сколько времени.

Почти шесть утра. Значит, она проработала у печи двадцать часов подряд, без перерывов на сон или обед. Приказав себе не думать об этом, Тесса сосредоточилась на секундной стрелке, одним глазом посматривая на рану Демира. Сначала она не могла понять, происходит что-нибудь или нет. Затем ожог стал затягиваться, медленно, но верно. На месте сожженной плоти наросла новая. Похожую на воронку рану затянула молодая кожа, розовая и сморщенная.

Когда магия начала действовать, Тесса увидела на груди Демира чешуйки гласрота. Они мерцали в свете газового фонаря, с каждой секундой становясь все отчетливее. Тесса смахнула их ладонью, но они тут же выросли снова. Прошла минута. Полторы. Две.

Часы показали, что две с половиной минуты истекли. Тесса взяла годглас изо рта Демира и нашла коробку с пробковой подкладкой, чтобы положить его туда. Потом вернулась к Демиру и ощупала бело-розовый шрам, который всего пару минут назад был дыркой с рваными краями. Глаза Демира были закрыты, но дыхание стало ровным. Она пощупала его пульс.

В норме.

Губы Демира едва заметно шевельнулись, и Тесса наклонилась, прислушиваясь.

– Я спасен, – прошептал он.

Тесса почувствовала, как огромное напряжение стремительно покидает ее тело. Она, наверное, упала бы, если бы уже не опиралась на верстак. Положив голову на голую грудь Демира, она почувствовала, как болит каждая жилка ее тела. Не снимая тяжелых ботинок и фартука, она забралась на верстак, вытянулась рядом с Демиром, закрыла глаза и заснула крепким сном.

25

Идриан получил восьмичасовой отпуск, что оказалось совсем не трудно из-за неразберихи, которой сопровождался вывод Иностранного легиона из Грента, и помчался в Оссу – доставить синдеритовый слиток в отель «Гиацинт». Консьерж сказал ему, что Демира нет на месте, но разрешил отнести слиток прямо в кабинет Демира, под присмотр самой начальницы охраны отеля. Идриан ушел встревоженный, жалея, что не смог передать слиток Демиру прямо в руки; он успокаивал себя тем, что сделал все возможное и этого должно быть достаточно. В глазнице искусственного глаза уже начался зуд, подсказывавший, что очередной бой не за горами.

Ближе к вечеру Идриан вернулся в Иностранный легион, который уже стоял к западу от Оссы, в Медных холмах – именно туда перебросили три бригады. Вообще, там располагались сельскохозяйственные угодья столицы империи, однако на зиму все работы прекращались, а холмистая местность изобиловала позициями, удобными для обороны, и высотами для артиллерийских батарей.