В тени молнии

Киззи подождала, пока Диагуни не закроет за собой дверь, подошла к отцу, склонилась перед ним и почтительно приложилась губами к большой татуировке на его руке. Татуировка слегка царапнула ей губы – частички стекла давно уже проступали сквозь отцовскую кожу. Магия годгласа нередко убивала тех, кто злоупотреблял ею, а иногда просто корежила их плоть, как это случилось с отцом Ворсьеном.

– Добрый день, моя незаконнорожденная дочь.

– Отец, – ответила Киззи, не поднимая головы и подавляя гнев, вызванный тем, что он сделал ударение на слове «незаконнорожденная». Она понимала, что это не случайность: он хотел причинить ей боль и добился своего. – Ты хотел меня видеть?

– До меня дошел слух, что Каприк сдал тебя в аренду Демиру Граппо.

Никаких расспросов о ее здоровье. Никаких любезностей. Сразу к делу. Это было кстати. Киззи не испытывала ненависти к отцу, но не хотела проводить с ним много времени.

– Это так.

– Для чего он тебя нанял?

– Чтобы разыскать убийц Адрианы, – без колебаний ответила Киззи.

Она никогда не испытывала угрызений совести, случайно или намеренно вводя в заблуждение других бойцов семейства Ворсьен, партнеров или клиентов гильдии, а то и своих единокровных братьев и сестер, но лгать отцу Ворсьену она бы не стала. Ожидая ответа, она даже скрипнула зубами: челюсти свело от напряжения. Неужели он тоже замешан в убийстве? И теперь прикажет ей бросить это дело? Она осторожно подняла глаза. Отец сидел поджав губы, его лицо было непроницаемым.

– Каприк сказал мне, что ты понадобилась ему для охраны отеля.

– Демир хотел, чтобы он так думал.

– Умный мальчик. Не доверяет даже другу детства. А тебе, значит, доверился.

– Каприка свели с Демиром обстоятельства, – сказал Киззи. – А со мной… – Ее покоробило от выспренности того, что она собиралась сказать, но она все же закончила свою мысль: – Его связывает настоящая дружба.

– Ах да. Демир, Монтего и ты были неразлучны годами. Я до сих пор потрясен: как Адриана позволяла своему единственному сыну дружить с теми, кто стоит настолько ниже его? Но это, похоже, не самая большая странность, присущая им. – Отец Ворсьен устало вздохнул. – И что же ты выяснила?

– Пока ничего, еще работаю.

Киззи уклонилась от прямого ответа, надеясь, что отец не будет настаивать. Напряжение не оставляло ее, она ожидала каждого его слова с таким трепетом, с каким осужденная на казнь преступница, наверное, ждет удара топора. Киззи была почти уверена, что отец прикажет ей бросить эту работу и тем самым косвенно подтвердит свое соучастие в убийстве. К ее удивлению, он только хмыкнул:

– Мне будет интересно узнать, что ты найдешь. Я и сам хотел дознаться, чьих это рук дело, но Внутреннее собрание решило не копать дальше.

Ну еще бы! У Элии Дорлани рыльце в пуху, это уж точно, а может быть, и у других тоже. Зато отец Ворсьен, кажется, ни при чем.

– Вы… хотите, чтобы я перестала?

Отец Ворсьен усмехнулся:

– Э нет. Я заверил собрание, что не стану совать свой нос в чужие дела, но Демир Граппо таких обещаний не давал. Кроме того, у меня есть занятие поважнее. – Он на мгновение умолк, его лицо, до сих пор почти веселое, нахмурилось. – Ты знаешь, что такое канал феникса?

– Я? Нет.

Киззи поглядела на отца, недоуменно подняв бровь.

– Это устройство для производства стекла, существующее пока только в теории. Тебе не обязательно знать, как именно оно работает. Гораздо важнее то, что перед смертью Адриана Граппо занималась созданием такого канала.

– Но ведь она не была стеклоделом.

– Сама не была, но тайно сотрудничала с одним из них.

– Откуда вы знаете?

Вопрос прозвучал резче, чем хотелось бы Киззи.

– От своих агентов. Я приказал им выкрасть все записи, конфискованные Сжигателями из кабинета Адрианы. – Отец Ворсьен взглянул на свои ногти, скучающе зевнул, так, будто даже они были ниже его достоинства, и продолжил: – Адриана отлично замела следы. Но если изучить ее личные записи, зная, что именно она упустила, будет нетрудно установить, в чем состоял ее замысел. Кто был ее партнером, мы пока не знаем, хотя есть кое-какие подозрения. Однако Демир может попытаться продолжить ее работу.

Киззи почувствовала, как у нее упало сердце. Она поняла, что ее ждет, и бросилась в атаку.

– Вы хотите, чтобы я шпионила за Демиром, – решительно сказала она.

– Вот именно. – Отец Ворсьен облизнул губы и ухмыльнулся. – Он доверяет тебе. И ничего не заподозрит.

– Я… я… вряд ли…

Киззи не нашла в себе смелости сказать «нет». Хватит с нее неприятностей из-за той истории с дураком Сибриалом и судьей. Может ли она позволить себе пасть еще ниже в глазах отца Ворсьена? Она тихо выругалась. Нет. Она не станет шпионить за своими друзьями. Но теплое ощущение детской дружбы, которое она испытала в отеле Демира, прошло, и Киззи вдруг стало очень страшно.

– Прежде чем ты начнешь утомлять меня своей честностью, – сказал отец Ворсьен, пренебрежительно махнув рукой, – я сделаю тебе одно предложение: если Демиру удастся создать канал феникса и ты сообщишь мне об этом, я признаю тебя законной дочерью.