В тени молнии

Тем временем рухнул почти весь левый фланг оссанского войска: сначала побежали гренадеры, потом еще один батальон и еще один. Он вспомнил свое пари с Улиной Магна и записку с простым указанием, которую он отправил батальонам на своих флангах: если будет приказ «держаться», значит делайте ровно наоборот.

Вражеская армия не двигалась. Тадеас выругался:

– Она не клюнет на твою приманку. Притворное проявление слабости не сработает. Керите даже нападать не станет: будет стоять и ждать, когда мы разбежимся.

– Керите не выдержит так долго, – ответил Демир. – Может, она и лучшая, но она тщеславна. Любит, чтобы ее считали умной. Любит славу. А какая слава в том, чтобы преследовать удирающего врага? Она либо заглотит наживку, либо почует ловушку и отступит. По крайней мере, я на это надеюсь, – буркнул он себе под нос. – Давай, Керите. Не упусти возможности сразиться с Иностранным легионом и Принцем-Молнией.

Демир напрягся. Планы, которые он старательно строил несколько дней подряд, висели на волоске. У него даже сердце упало: Керите не заглотит наживку! Она почуяла ловушку, перехитрила его!

– Сэр! – раздался чей-то крик. – Кавалерийская атака на юге!

– Отлично, – выдохнул он, и по ту сторону дороги взревела сотня труб.

Плотные колонны пехоты Керите пришли в движение, их топот сотрясал землю и воздух. Демира снова поразила размеренная точность их движений: будто приливная волна катится вперед. Сможет ли он победить их?

– А ты знаешь, – спросил он, покосившись на Тадеаса, – что древние пращники посылали свинцовую пулю на тысячу двести футов?

Тадеас покачал головой.

– У Мики не выходит больше восьмисот. Гранаты слишком тяжелые. Слишком сильное колебание из-за пороха. Но и восьмисот хватит. – Демир щелкнул пальцами, подзывая гонца. – Передай левому флангу, пусть восстановят строй.

Сигнал был дан, и всего за полминуты толпа бегущих гренадер снова превратилась в сомкнутый строй: бойцы заняли свои позиции. Демир почти ждал, что вот-вот запоет труба и Керите велит своему войску возвращаться. Но этого не случилось. Она ввязалась в бой.

– Что ты будешь делать с кавалерией? – спросил Тадеас. – Этого не было в третьем плане, который ты прислал мне.

– Не было. – Демир наклонил голову, прислушиваясь, и тут же пушечный гром разорвал утро. – Сейчас они получат встречный залп картечи из пушек Полукрылки, которые стоят вон за теми деревьями.

Тут же, словно подтверждая его слова, заржали кони, завопили люди, и это оказалось страшнее грохота пушек. Ряды солдат Керите внезапно расступились, и десятки пробивников с нечеловеческой скоростью ринулись вперед с мечами наголо.

– Пращи! – крикнул Демир. Две бригады пехоты, как один человек, упали на колени. Стоять остались только саперы – несколько сот; они вертели над головой какие-то ремни. – Пли! – рявкнул Демир.

Крошечные гранатки, хрупкие, безобидные с виду, поднялись над полем и стали падать по дуге. В полете они казались всего лишь черными точками, но там, где метательные снаряды касались земли, вскоре расцветали взрывы.

Мгновение спустя пробивники Керите стали месивом из плоти и годгласа.

– Осса-ха! – вскрикнул кто-то тенором вдогонку отгремевшим взрывам.

Пехотинцы стояли на коленях, пока саперы не выпустили все гранаты, добивая уцелевших пробивников.

– Осса-ха! – грянуло в ответ. – Осса-ха! Осса-ха! Осса-ха!

Демир повернулся к дяде.

– Сейчас, – сказал он, – начнется главное.

В атаку пошла пехота Керите.

57

Шел второй день поисков, когда команда Идриана напала на след летучего гласдансера. Полковник Джорфакс, ехавшая чуть впереди всех, вдруг осадила лошадь и вскинула кулак. Идриан остановился и устремил взгляд к небу, высматривая добычу сквозь низкие облака. Его спутники схватились за пистолеты и карабины и тоже уставились в небо, старательно делая вид, что даже не думают смотреть туда. Хорошенькая компания актеров! Оставалось только надеяться, что летучий гласдансер их не видит.

– Он здесь? – прошипела Мика.

Джорфакс не шевелилась и, похоже, даже не дышала. Но вот она слегка качнула головой:

– Здесь. Пятьдесят ярдов.

Она развернула лошадь, дала ей шенкелей и помчалась так быстро, что остальные едва поспевали за ней. Здешний ландшафт состоял в основном из распаханных холмов и прибрежной полосы, заросшей кустарником. Вдоль проселочных дорог стояли посаженные в несколько рядов столетние деревья, защищавшие поля от ветра. Там и сям чернели крестьянские домишки. Джорфакс помчалась вдоль одной такой лесополосы, потом направила лошадь через канаву, срезая путь до чьей-то загородной виллы.

Идриан сжал зубы и стиснул рукоять меча. Несмотря на промозглый зимний день, он вспотел под большим тяжелым плащом, который надел, чтобы скрыть панцирь. Меч и щит висели на луке седла, завернутые в холстину. Доспехи пробивников были мало приспособлены для верховой езды, и на второй день тело Идриана, казалось, превратилось в одну огромную мозоль.