В тени молнии

Он надел свою лучшую тунику, выскользнул из отеля, исполненный решимости, пошел по улицам, спрашивая дорогу, взял наемный экипаж и поехал в нем через реку в район Фэмили, тот, в который они с Киззи ходили пару недель назад. Дорлани жили на холме: их усадьба была обширнее целой деревни, а в ее центре стоял четырехэтажный дом, почти такой же большой, как «Гиацинт».

Монтего подошел к привратнице и сказал:

– Мне нужно видеть Элию Дорлани.

Привратница – мускулистая женщина лет двадцати в тунике и плаще узкого кроя – расхохоталась:

– Тебе что, назначено?

– Нет.

– Вот и катись отсюда. Приходи, когда тебе назначат.

– У меня важное дело, – настаивал Монтего.

– Катись отсюда, малыш. К Элии Дорлани даже короли являются только по предварительной договоренности. Она не…

Монтего не дослушал:

– Скажи ей, что провинциальный мальчишка, который ударил ее наследника, хочет загладить свою вину.

Привратница удивленно уставилась на Монтего и спросила:

– Врешь, поди?

– Ни хрена не вру.

– Хм… Постой здесь.

Привратница удалилась. Монтего стоял у двери, а вокруг кипела обычная дневная суета – приезжали и уезжали посетители, возчики доставляли товары. На лужайке у дома появилась стайка слуг; спрятавшись за кусты, они стали разглядывать Монтего и перешептываться. Ему показалось, что в окне мелькнул Джеппер.

Прошла целая вечность. Наконец дверь распахнулась, и мальчика впустили в вестибюль из черного мрамора с золотистыми крапинками, а потом повели по коридору с каменными бюстами вдоль стен. На каждом изваянии была табличка с именем давно умершего человека. И вот Монтего оказался в богатом кабинете, огромном, как вестибюль «Гиацинта».

Статная женщина лет пятидесяти полулежала на диване у пылающего камина и листала большую бухгалтерскую книгу. За спинкой дивана стояла другая женщина, молоденькая и хорошенькая. Время от времени хозяйка открывала рот, и она клала в него оливку. Шелковое платье хозяйки струилось по дивану и растекалось вокруг его ножек.

– Ты знаешь, кто я, провинциал? – спросила женщина.

– Элия Дорлани, – догадался Монтего.

– И все же ты не дрожишь.

– Я не вижу в вас ничего такого, чтобы дрожать, – честно ответил Монтего и только потом спохватился: как бы его слова не приняли за наглость. Но это было правдой.

Элия издала горловой смешок:

– А ты, значит, пылкий малый? Тебя послала Адриана?

– Нет, мэм. Я пришел сам. Она объяснила мне, как все непросто, и я подумал, что смогу избавить вас обеих от нервотрепки.

– Если ты пришел просить прощения, этого мало. Ты ударил наследника Дорлани, и ни твой возраст, ни твое невежество не могут служить для тебя оправданием.

– Это было нечаянно.

– Не важно. Мне нужна твоя жизнь, иначе я потеряю авторитет в семье и за ее пределами.

– Я пришел не затем, чтобы просить прощения, мэм.

Элия села, захлопнула книгу и внимательно посмотрела на Монтего.

– Нахал. Но ты заинтриговал меня. Продолжай.

– Я предлагаю уладить дело поединком на дубинках. Я и Келонкоалт. Если я выиграю, дело будет закрыто. Если я проиграю, вы казните меня.

– Я так понимаю, ты получил от Келонкоалта несколько ударов, но устоял на ногах. Впечатляет. Но зачем мне улаживать дело таким вот способом?

Вот тут-то и начиналась настоящая игра: как заинтересовать Элию своим предложением? Монтего кое-что придумал. Правда, его идея основывалась лишь на предположении, но Монтего был уверен, что угадал правильно. Члены семей-гильдий обычно бывали высокомерными, предвзятыми, расчетливыми. И он сделал свое предложение с учетом этого:

– Иначе вы впустую потратите время на затяжное судебное разбирательство с малой семьей-гильдией из-за проступка мальчика-провинциала. Чем скорее решится дело чести, тем лучше для обеих сторон.

– Это Демир придумал? – спросила Элия. – Умный маленький поганец. – Монтего не стал ее разубеждать, только качнул головой, что при желании можно было принять за кивок. Элия откинулась назад и, водя ногтями по шее, стала с презрением разглядывать Монтего. Потом почесала ключицу. – Адриана уже сообщила мне, что намерена защищать тебя в суде. Келонкоалт способен получить золотую медаль, когда достигнет совершеннолетия. Он такой хороший боец, что мы усыновили его. Зачем тебе рисковать?

– Я не хочу, чтобы меня защищали. Я хочу победить или проиграть сам.

– Я могу сделать так, что ты исчезнешь прямо сейчас, – сказала Элия, подавляя зевок.

– Демир знает, где я, – солгал Монтего.

– Хм… Тебе ведь всего двенадцать, так?

– Да, мэм.

– И сколько раз ты держал дубинку в руках?

– Не много. Я не обучен, мэм, если это интересует вас.

– Ты обхаживаешь меня, преуменьшая свои шансы. Ты смел. Слишком смел, пожалуй. Из таких получаются идеальные исполнители. Интересно, у Адрианы уже есть планы на тебя?

– Я не знаю, мэм.

Элия встала с дивана, томно потянулась и пошла к столу. Шлейф платья шелестел за ней по плиточному полу. Перебрав несколько бухгалтерских книг, она остановилась на одной из них и принялась бесцельно перелистывать страницы. Наконец она сказала: