В тени монастыря (СИ)

И началось время, о котором говорить было запрещено, так что Киршт знал немногое. Если верить бабушке, это был расцвет Сегая, торжество магии, время, когда мир менялся ежегодно, да что там - ежечасно. Эта эра закончилась: бесы, давние враги родов Сегая, затаившиеся, неведомым образом уберегшиеся от дженов, вернулись. Они вновь были повержены во время Последней Битвы - и до самой Великой войны никто больше о них не слышал - но дорогой ценой: джены покинули этот мир вместе со своим волшебством, оставив народы Сегая осиротевшими. Некоторые утверждали, что джены и сейчас приглядывали за Сегаем - незримо, неслышно.

Впрочем, отец Латаль, а значит, и вся Империя, придерживались другой точки зрения на историю: во-первых, именно джены и были бесами, во-вторых, народы Сегая тяжко страдали под их гнетом, и в третьих, никакой Последней Битвы не было: ведь не было противостоящих сторон, джены и были бесами, а их гибель объяснялась их порочностью.

Буреносицей называли одну из джан, приключения которой полюбились Киршту больше всего - Амалькирии. Ее колдовские силы были столь велики, что ворожить Амалькирия начала чуть ли не в младенчестве, и оттого превратилась в совершеннейший кошмар для своих родителей и нянек. Никто не мог заставить Амалькирию сделать что-то, чего она не хотела: она не училась читать и писать, не пользовалась ножом и вилкой, а в ответ на нравоучения и наказания дышала пламенем, вызывала ливни, или попросту убегала в джунгли. Когда ей исполнилось десять лет, она переселилась в лес окончательно. Через сотню лет южный остров, на котором ее угораздило родиться, превратился в лихое, опасное место, где почти всегда бушевала стихия: то безжалостное палящее солнце, то проливные дожди, то ураганный ветер, то снежные бури, который в этих краях прежде никогда не было. Остров обезлюдел, об Амалькирии забыли, и только моряки, сбившиеся с пути, рассказывали удивительные истории об этом зачарованном месте.

Со временем, эти истории достигли великого города Эйнхораммельда, в котором жил Таоден, джен-творец, великий чародей, прославившийся своими изобретениями, от плуга до парового двигателя - сказания говорили об изрыгающих пар железных чудовищах, служивших Таодену, и Киршт был уверен, что за этим описанием скрывались именно паровые машины, секрет которых исчез вместе с дженами и был снова обнаружен лишь сто лет назад. Таоден предположил, что на острове проживают злые духи, или великаны, или какой-нибудь другой подобный остаток первобытной дикости, и отправился в путешествие. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы отыскать молодую джану - вернее, это она вышла к нему, яростная и окруженная пляшущими языками пламени. Они были ровней по силам, но Таоден провел десятилетия в тренировках и обучении, в то время как Амалькирия была скорее подчинена своим силам, чем владела ими. Он без труда пленил молодую деву. Красивая, зеленоглазая дикарка с волосами цвета зари понравилась джену - ведь ему было всего-то двести пятьдесят три года, а для его народа время текло совсем не так, как для простых смертных. Да и потом, она была такой неистовой, такой искренней - полной противоположностью ему, правильному и холодному, воспитанному в обустроенной тиши Севера. Амалькирия же влюбилась в Таодена по уши, всем сердцем, с той же всепоглощающей страстью, с которой она делала вообще все. Молодые провели несколько месяцев на побережье - после их встречи утихли страшные бури, десятилетиями сотрясавшие остров, и это место вновь стало таким, каким ему было предначертано быть - райским уголком, затерявшимся среди теплых южных морей. После этого Таоден забрал Амалькирию в Эйнхораммельд, чтобы сыграть торжественную свадьбу.

Празднование состоялось в самом большом чертоге дворца Таодена, за столом из драгоценного палисандра, прогибавшимся от самых изысканных, самых восхитительных блюд со всех концов Сегая: лучшие повара разных народов - джены, люди, эльфы, гномы и даже тролли - проезжали через полконтинента, чтобы принести свое искусство в дар новобрачным. Сотни гостей в шелках и драгоценностях почтили Таодена своим присутствием, съехалась вся его многочисленная родня. Наконец, в зале появилась прекрасная невеста, наряженная в ослепительно-белое шелковое платье и алмазную диадему. Гости восхищенно ахнули, сраженные ее красотой. Но никто не знал, что творилось у нее внутри.