В тени шелковицы

Йозеф знал, что все присутствующие прочитали адрес на конверте. Некоторым этот адрес не сказал ничего, зато другим, например вон тому веснушчатому, очень даже много. Он жил в Ветерном, знал Ирму и, уж конечно, успел ознакомить остальных с обстоятельствами, которые кажутся им такими забавными.

Он злился на себя, какой же я растяпа. Надо бы встать и вернуться в мастерскую.

Но было уже поздно, веснушчатый заговорил:

— Йожко, ты, похоже, охотишься на чужом участке. Может, объяснишься?

Йозеф не ответил.

— На все, что не летает и не плавает в воде, я в Ветерном имею преимущественное право, — продолжал веснушчатый.

Кое-кто из парней засмеялся.

— Ты, пигалица, на что тебе преимущественное право, ты ведь только мужское имя позоришь, — подразнил веснушчатого усатый коллега.

— Это я-то? Ну, знаешь, чья бы корова мычала… Я тут гулял с одной девчонкой, и когда мы с ней поладили, она заплакала и стала жаловаться на тебя — ты ее только разохотил, а сам с полдороги воротился — кишка тонка.

Все дружно зареготали, усатый сник.

Но острый язык веснушчатого не останавливался, он опять прицепился к Йозефу.

— Йозеф, что у тебя с Ирмой? Не скажешь? Если скажешь, то и я тебе кое-что скажу.

— Не лезь не в свои дела, — буркнул Йозеф, глядя в стол.

— Ой, приятель! Со мной тебе так нельзя разговаривать, я в Ветерном свой человек.

— Вот потому и заткнись, — сказал Йозеф.

— А что ты такой злой? Я тебе добра желаю, — с преувеличенной вежливостью протянул веснушчатый. — Гляди, чтобы тебя там ненароком не застал Апро, как бы он тебя не повредил, зачем в его огород лезешь…

— Перестань болтать! — Йозеф поднялся из-за стола.

— А ты спроси его жену, Илушу. — Рассказчик повернулся лицом к публике: — Однажды она ходила его получать у Ирмы и, говорят, нашла в ее постели. Вы бы видели этот цирк!..

— Слушай, Лацо, затвори свою пасть, а то поперхнешься, — сказал старый Варга, и веснушчатый, всем на удивление, тут же затих и больше не произнес ни слова.

Йозеф убрал вещи в шкафчик и пошел в цех работать. Вскоре к нему присоединился Варга.

— Не обращай внимания, такой уж он парень, неумытая скотина, — сказал он Йозефу.

— Когда-нибудь его как следует умоют.

— Он уже не раз за эти дела расплачивался, — напомнил Варга общеизвестный факт. — Да все никак не перестанет, натура у него такая, мелкая, обезьянья, цепляется к кому только может.

Но настроение у Йозефа уже было испорчено, он молча работал до конца смены.

«Не обращай внимания», легко сказать, думал он, садясь вечером на велосипед, чтобы ехать обратно в поселок. Легко, когда тебя это не касается.

На перекрестке он свернул в деревню и остановился у почты. Вынул из кармана письмо, адресованное Ирме, опустил в ящик и поехал домой.

В саду у железнодорожной станции дозревали огромные груши. Их уродилось великое множество, людям такой урожай даже не был желателен. Ветви прогибались под тяжестью плодов, ломались. Палушка, как умела, помогала деревьям, некоторые ветви подперла жердями и досками, однако на все не хватило.

И грецких орехов тоже было гораздо больше, чем в прошлом году.

Только слив уродилось меньше, их даже не собирали в бочки, не стоило труда. Из такой малости делать сливовицу охота была! Сливы гнили в траве под деревьями.

Низкие травянистые склоны железнодорожной насыпи и мелкие канавы под ними были сплошь в чернике. На каждом шагу чернели ягоды, но никто их не собирал.

Дни стояли солнечные, а ночи еще теплые. У линии цвели полевые цветы, зеленела молодая трава.

Сентябрьская погода благоприятствовала развитию кукурузы, она быстро дозревала, не за горами и начало уборки. Шелестели хохолки на макушках растений, напевали вместе с ветерком знакомую мелодию наступающей осени.

По краю расползалась тишина, которую нарушал лишь приглушенный звук мотора, трещавшего где-то за тополевым ветроломом, постепенно и он стал удаляться, ослабевать, пока совсем не затих.

Солнце еще сияло на небе, но уже не грело с такой силой, как в полдень. Время приближалось к трем.

Йозеф шел не спеша, глядя по сторонам, впитывал в себя волшебную атмосферу дня. Много лет не проходил он по этой дорожке у линии, ему хотелось на каждом шагу остановиться, задуматься, припомнить прошлое.

Из дому он вышел с хорошим запасом времени, так что досыта мог насладиться воспоминаниями.

Он подошел к густому ивняку, росшему в тех местах спокон веку. Тропинка нырнула в зелень и несколько десятков метров петляла, все время исчезая из глаз путника.

Когда он вышел из чащи, тропинка снова бежала прямо, параллельно канаве и железнодорожному пути и только далеко впереди, на уровне первых домов Ветерного, сворачивала направо в поселок.

Йозеф уже видел Ирмин дом и сад, но их владелица еще не появлялась.

Он сделал еще несколько шагов, потом остановился, закурил сигарету и стал ждать.

Вдруг раздался свисток локомотива и на повороте возник пассажирский поезд; он промчался мимо Йозефа и замедлил ход, приближаясь к станции.

Без пяти три, подумал он, поднял взгляд на дом и тут же увидел ее.

Он пошел ей навстречу.