В тени шелковицы

— А какие у нее колесики? — немного погодя спрашивает он.

— Наверное, резиновые, — отвечает жена, в раздумье пожимая плечами. — То-то будет славно, захочешь — поедешь в сад, а то и на улицу, под вербы. Вздремнешь в тенечке, освежишься и воротишься назад, как заблагорассудится. И я тебе не нужна буду. А поездишь туда-сюда — и аппетит нагуляешь, поешь получше, — улыбается она, представляя себе эту счастливую картину.

— Как соберешься в магазин, позвони Зузе по телефону, не забудь, — повторяет старик, потом поудобнее устраивается в кресле и добавляет: — Хотя, думаю, лучше бы корзиночку ягод отнести в город да всучить кому следует.

— Зузка уже пробовала и так и сяк, а теперь надо просто подождать.

— Да, не умеете вы дела делать, — сетует старик. — Не умеете, — подчеркнуто повторяет он.

Жена не возражает ему.

Старик принимается шарить в карманах, потом поворачивает голову и просит:

— Погляди-ка, где у меня курево…

Жена идет домой, и вскоре возвращается, протягивая мужу пачку папирос и спички.

Закурив, он выпускает дым, откидывается на спинку кресла и упорно глядит прямо перед собой.

Курит и молчит.

Жена отправляется по своим делам.

Старикан молчит долго, нескончаемо долго. Солнышко уже у него за спиной, а он все еще упорно смотрит на восток. В просветы меж трухлявыми стволами виднеется мир, которого ему теперь будет не хватать всю весну и лето — а до осени еще так далеко!

Дорога, вьющаяся по полю, давно уже утратила свое очарование. Нет тут гладких, накатанных колей, кое-где припорошенных пылью, посредине не видно зеленой поросли, не растут по обочинам божий хлебушек, дикий клевер и разные обычные травы. С самого начала весны гусеницы тяжелых тракторов в зародыше подминают под себя полевую жизнь, оставляя на почве глубокие, резко очерченные борозды, которые после дождей делаются твердыми как камень.

Поэтому Катарина отправилась в путь не по этой ухабистой дороге, а полем, вдоль рядов кукурузы, где не нужно то и дело глядеть под ноги, чтобы не налететь ненароком на какую ни то колдобину.

И только у самого поселка, где поле смыкается с садами, ступила она на большак. Прошла по нему шагов пятьдесят; тут неровная дорога вливается, расширяясь, в широкое пространство площади, формой напоминающей прямоугольник, по бокам обнесенный низкими заборчиками. Площадь относительно ровная, ее не испоганили рытвинами тракторы, а если это и случалось, го жители поселка киркой, лопатой или заступами ликвидировали причиненный ущерб.

Спереди упомянутый прямоугольник площади замыкает приземистое одноэтажное здание из темно-красных обожженных кирпичей, покрытых матовой глазурью. Однако даже глазурь на фасаде не может скрыть того факта, что здание не завершено. Перпендикулярно к площади, по которой теперь шагает Катарина, ведет еще одна дорога, она тянется вдоль неоштукатуренного здания, в западном направлении. Эта дорога укреплена щебенкой и мелким острым каменьем, не разрыта, и какое-то время в году по ней разрешается ездить частным автомашинам. Километром ниже, у перекрестка, дорога переходит в основательное, заасфальтированное шоссе с крепкими, надежными обочинами. Кто его знает, что помешало строителям довести шоссе до самого поселка, туда, где людям оно позарез необходимо. Может, они перерасходовали деньги, отпущенные на строительство, а может, рабочих перевели на строительство другой, более важной магистрали, и теперь им все не удается довести дело до конца и вернуться обратно. А может, строители тут вообще ни при чем, поскольку решает за них кто-то другой. Наверное, кое-кто посчитал, что это баловство и зряшная трата средств — подключать к большому миру еще и этот богом забытый поселок. Десяток-другой стариков и старух, что остались тут, и так доживут свой век, обойдутся и без дороги. И почтальон пусть тоже не сетует. А в грязь, непогоду или пургу пусть оставит повозку на перекрестке, пройтись пешочком ему не повредит, по крайней мере не растолстеет. Со временем пенсии, газеты, письма разносить будет некому — перемрут адресаты, и работы у почтаря поубавится. Наверное, в районе или еще где повыше размышляли таким вот образом. Да и то сказать, у подобных размышлений есть своя логика.