В тени трона

Эта новость стала полной неожиданностью для Михаила, еще не оправившегося от болезни. Объяснить ее можно было только перестановками в Ставке и, возможно, пересмотром тактических планов военной кампании. А то, что Михаила своевременно не поставили об этом в известность, что ж – в высшем военном руководстве царит обычная для быстро меняющейся боевой обстановки суматоха, да к тому же сам командир Туземной дивизии отсутствует в своем штабе по болезни. Великий князь, разумеется, мог бы воспользоваться своим высоким положением и разобраться в сложившейся ситуации, но он решил не торопить события и дожидаться высочайшего уведомления о своей армейской судьбе. Врачи отвели ему еще три дня отдыха, для того чтобы окрепнуть и набраться сил на обратную дорогу, на фронт, в расположение дивизии. Эти три денька перед отъездом семья провела в тихой домашней обстановке, без гостей и визитов – Наташа, дети, Джонни и неотлучный ногаец Магомед, ставший как бы полноправным членом великокняжеской семьи.

Долгие проводы – лишние слезы. Обнялись, оглянулись и поехали.

Чем ближе к фронту, тем угрюмей пейзаж за окном вагона. Быть может, это только казалось великому князю – вроде те же леса, что до войны, то же небо, но приближение к месту бессмысленной, хотя и происходящей по законам войны, гибели десятков и сотен тысяч душ не могло оставить наблюдателя равнодушным. Михаил вглядывался в бегущие навстречу поезду леса, запущенные поля и пригорюнившиеся деревеньки – мужики ушли на фронт и орудуют там штыком-молодцом, а не привычным плугом-хлебодаром. И мучил в глубине сознания страшный вопрос: «Зачем все это массовое смертоубийство? Ради чего? Ради кого?» На страшный вопрос – страшный ответ, выносить который на свет командир Дикой дивизии даже и не думал.

Михаил, сидя у окна, размышлял над непостижимостью судьбы, Джонни молча раскладывал пасьянс, а ногаец Магомед, из-за плеча великого князя глядя на русскую природу, удовлетворенно цокал языком: ему хотелось поскорее оказаться на фронте, среди всадников и лошадей.

В штабе дивизии Юзефович передал своему командиру две высочайших директивы: согласно первой, великий князь Михаил Александрович царским указом был назначен, с повышением в звании до генерал-лейтенанта, командующим 2-м кавалерийским корпусом императорской армии, вторая содержала приказ явиться в Ставку Верховного главнокомандования в Могилев.

Ясно было, что Михаила вызывает в Ставку брат. Зачем? Соскучился и хочет помириться? Что-то не верится… Или мама настояла, наконец, на том, чтобы Мишу отозвали с передовой, где он днем и ночью рискует головой, в тыл – кавалерийскому корпусу можно отдавать приказы и из Могилева. Но и это предположение выглядело неубедительно: Аликс употребила бы все свои усилия, чтобы не допустить сближения между братьями, а в результате – полного признания брака Михаила с «этой авантюристкой».

– Мы с вами сработались, Яков Давидович, здесь, на фронте, – сказал Михаил, прочитав приказы. – Если вы не возражаете, я добьюсь вашего перевода вместе со мной – начальником штаба корпуса, с повышением в звании до генерал-майора.

– Сочту за высокую честь, – сказал Юзефович. – Спасибо на добром слове.

Так оно и получилось.

* * *

Дальнейшая судьба Якова Юзефовича сложилась трагично. По завершении службы начальником штаба 2-го кавалерийского корпуса генерал-майор Юзефович вместе со всей страной погрузился – с февраля 17-го года – в мутные волны Русской смуты. После Февральской революции он получил повышение в звании до генерал-квартирмейстера, а уже через месяц – до первого генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем. В середине июня Юзефович принимает командование 12-й кавалерийской дивизией, а немногим позже, в звании генерал-лейтенанта, назначается командиром 26-го армейского корпуса. Одно повышение следует за другим: в сентябре, за считаные дни до большевистского переворота, он возглавляет командование 12-й армией.

Не приняв новую красную власть «рабочих и крестьян», генерал Юзефович присоединяется к белой армии и участвует в Гражданской войне. Профессионал высокого класса, отмеченный за храбрость множеством орденов и награжденный золотым георгиевским оружием, Юзефович вступает в должность начальника штаба Кавказской армии под командованием генерала Петра Врангеля. Оттуда переходит в 5-й кавалерийский корпус и командует им вплоть до осени 19-го года, когда, по ранению, его переводят в резерв высших чинов при Военном управлении Вооруженных сил Юга России. В разгар Гражданской войны был назначен генерал-инспектором кавалерии Русской армии. В сентябре 1920-го его направили в Париж; оттуда ему предстояло поехать в Варшаву, чтобы принять командование формировавшейся там 3-й Русской армией. Начавшиеся переговоры Польши с Советской Россией похоронили этот план.