В тени трона

Коротая время с вдовой, державшей большой огород на окраине деревни, Магомед не забывал о потребностях своего с Беком горного гнезда. Немногословный свойственник Жаннетт, помогавший ей на грядках и не упускавший случая подзаработать, по поручению ногайца купил для ремонта горной хижины доски, гвозди и белила. Тот же неразговорчивый свойственник, за денежки готовый рот себе зашить суровыми нитками, присмотрел в соседней деревне пяток мериносок-ярочек и в придачу к ним круторогого барана-производителя, похожего на языческого бога и производившего на смирных овечек неизгладимое впечатление. После ожесточенной торговли с хозяином ударили по рукам, и по согласованию с Магомедом сделка состоялась. А еще через день торжествующий Магомед пригнал к хижине в подготовленный для овец загон отару великолепных мериносов.

Лошади и тонкорунные овцы, в отличие от овса, медленно растут, и время движется шажком, никуда не спешит – от осени к зиме, от зимы к весне и лету, и так по кругу… До выделки качественного фетра в пастушьей хижине было еще неблизко: хотя шерсть мериносов отличалась высоким качеством, одного энтузиазма изготовителей тут было явно недостаточно. Стараниями деятельного Магомеда к делу была привлечена вдовая Жаннетт с компанией таких же одиноких, как и она, товарок: все надеялись на успех, всем хотелось заработать. Но поначалу вместо благородного фетра на свет появлялась комковатая кошма, подходящая только для утепления дверей в зимнюю стужу. Предприятию помог бы станок вроде того, какой используется в налаженном фабричном производстве, но искать его в Ницце или даже в Марселе было бы пустым занятием, и уж никак не прямодушного свойственника огородницы Жаннетт следовало привлекать к ответственным поискам. Надо ехать в промышленный Лион – столицу шелка и бумаги, там можно найти если и не сам станок, то хотя бы каталоги фирм-производителей с общим его описанием. И это был самый короткий путь к успеху.

Отправляться в дорогу Михаилу было слишком опасно – в Лионе жило немало русских, могли опознать по случайности или по чьему-то заданию, да и, как говорится, игра не стоила свеч: провал задуманного устройства новой жизни и успешное фетровое предприятие – о каком выборе может идти речь! Поедет в Лион Магомед – подготовленный, всесторонне проинструктированный Беком, со своим небольшим запасом французских слов. Ногаец рвался в опасный путь, как в атаку. Он взял с собой остаток денег, вырученных за проданные Наташины драгоценности, которые она передала мужу перед отъездом из Перми, и один бриллиант из того замшевого мешочка – предпоследний. Все запасы когда-нибудь истощаются. Таков закон жизни, и не следует расстраиваться по этому поводу.

Магомед уехал – на перекладных до Ниццы, оттуда поездом до Лиона, а Михаил остался в хижине, с собакой Тузиком и отарой мериносов в загоне. По ночам он слушал вой волков, расплодившихся здесь за годы войны, когда не стало в горах ни пастухов, ни охотников, и звуки эти хотя и тревожили, но не пугали его ничуть. К хижине волки не подходили – как видно, дым очага и человечий дух приходились им не по нраву, они удовлетворялись собственным обществом и кормились добычей: успешно охотились на диких кабанов и прочих альпийских копытных.

Лион поражал приезжего своими внушительными размерами, обилием автомобилей, красотой зданий и шириной улиц и площадей. Но Магомед не был обычным приезжим – он на все привык глядеть на дольний мир с высоты Кавказа.

Единственным зданием, заметно ошеломившим его, была огромная Торговая палата, куда Бек велел ему отправиться сразу же по прибытии в город. Роскошное здание на центральной площади свидетельствовало о том, что именно торговля является заводным механизмом для всей деловой жизни Лиона. Торговые люди, начавшие на заре времен с меновых сделок «ты – мне, я – тебе», придумали деньги для собственного удобства, проложили дороги для движения купеческих караванов и изобрели колесо, кардинально облегчившее перемещение предназначенных на продажу товаров с места на место и положившее начало техническому прогрессу.

Затейливо разодетому, в старинном камзоле, привратнику у входа в Палату Магомед показал листок, на котором Бек написал, куда следует обратиться в поисках торговых каталогов. Спросив что-то, привратник, твердо усвоивший, что владение французским не есть главное достоинство посетителя, подозвал мальчишку-рассыльного и велел ему отвести гостя в нужное помещение. Магомед, ничуть не теряясь, сохраняя чувство собственного достоинства, и там предъявил записку Бека с наставлением. Вопросы чиновника не поставили ногайца в тупик, он сразу решил для себя вообще не вступать в разговор и, тыкая пальцем в бумажку, только повторял раз разом: «Oui, monsieur. Merci».