В тени трона

Соперничали, к радости московских чекистов, прежде всего николаевцы и кирилловцы – сторонники великих князей генерала Николая Николаевича с его незапятнанным полководческим прошлым и контр-адмирала Кирилла Владимировича. Поддержка Кирилла Владимировича со стороны соотечественников была послабее: они не могли забыть, как он в первый же день Февральской революции нацепил красный бант и, явившись в Таврический дворец, объявил мятежной Думе, что вместе с подчиненными ему моряками Гвардейского экипажа поступает в полное ее распоряжение. Это было открытым предательством царя и, в соответствии с династическими установками, лишало великого князя права наследовать трон. Что, однако, не помешало Кириллу, будучи в эмиграции, объявить себя Императором Всероссийским, а своего сына Владимира наследником русского престола.

Многочисленным, опирающимся преимущественно на молодежь, разочарованную безуспешными попытками «мамонтов» – пожилых эмигрантских лидеров, добиться успеха в борьбе за возвращение на родину, стало движение «Молодая Россия», близкое к Кириллу Владимировичу. Создатель и лидер этого движения, энергичный и амбициозный политик Александр Львович Казем-Бек не без успеха разжигал страсти, строя планы довольно авантюрные. Лозунг движения малороссов «Царь и Советы» на многих современников оторопь наводил: попытка совместить Советы, лишившие их родины, с восстановлением монархии казались им затеей немыслимой. Казем-Бек, однако, и его национал-патриотические младороссы находили в стремлении советской власти к промышленному и социальному развитию Советской России связь со своими популистскими идеями, близкими к итальянскому фашизму. Александр Казем-Бек – глава младороссов – был для них лидером вроде Бенито Муссолини в Италии; они и приветствовали своего вождя по-римски – выбрасывая правую руку и кричали «Глава, Глава!». Этот зажигательный антураж привлекал не только желторотых эмигрантов, но даже некоторых вполне оперившихся деятелей, успевших познать сложности жизни. К Казем-Беку присоединились такие известные персоны, как внук Льва Толстого, сын художника Ивана Билибина, сын царского министра земледелия Александра Кривошеина, сын основателя скаутского движения в России Олега Пантюхова и даже сын балерины Матильды Кшесинской. Самой влиятельной фигурой в окружении Казем-Бека стал великий князь Дмитрий Павлович – ландыш, как его называла Наталья Брасова. Приехав в Лондон из персидской ссылки, куда он был сослан царем за участие в убийстве Распутина, Дмитрий успешно прошел университетский курс экономических наук и, используя полученные знания, открыл прибыльное предприятие по торговле шампанским. Никого из его соотечественников не покоробила весть о том, что великий князь стал преуспевающим виноторговцем: в стараниях беженцев выжить на чужбине случалось и не такое…

Советская разведка, усердно нашпиговавшая своими агентами белую эмиграцию, не видела в младороссах и их экстравагантном «Главе» угрозы советскому строю. Лозунг «Царь и Советы» вызвал, надо думать, приступы здорового смеха в ведомстве Трилиссера и выше. «Царь и Советы» – это же надо до такого додуматься!

Казем-Бек и его покровитель великий князь Кирилл Владимирович, объявивший себя Императором Всероссийским, раздававший высокие титулы направо и налево не вызывали беспокойства в московских верхах. «Глава», на всякий случай приколовший к лацкану пиджака сына Кирилла Владимировича членский значок «Молодой России» № 1 (сам Казем-Бек носил значок № 2), оказался хорошей мишенью для вербовки: чем дальше, тем чаще встречался он с московскими тайными агентами и вел с ними беседы об общих целях большевиков и младороссов. Одним из таких любезных собеседников был «красный граф» генерал Игнатьев, сотрудничавший с советской разведкой в Париже. Подобные встречи вызывали у внимательных наблюдателей сомнения не меньшие, чем сам лозунг «Царь и Советы», и привели в итоге к развалу партии младороссов.

* * *

Сам Казем-Бек в 1956 году вернулся в Россию, был радушно принят и получил в награду спокойную работу в церковной иерархии, находившейся, разумеется, под приглядом соответствующих органов и в полной зависимости от партийных властей. За хорошее поведение и несомненную преданность режиму он даже получил разрешение – беспрецедентный случай! – отправиться с визитом во Францию.

Александр Казем-Бек провел остаток жизни в стороне от мирских страстей и покинул наш беспокойный мир в 1977 году в подмосковном Переделкине, на патриаршем подворье.

* * *