Читаем В тесных объятиях традиции. Патриархат и война полностью

Нагорный Карабах в годы войны только очень условно разделялся на фронт и тыл. Большинство населения было вовлечено в жестокую бойню на ежедневной основе. В этом смысле можно говорить о военном неврозе у всего населения, с разницей лишь в степени тяжести. Практически все участники боев пострадали от многократных контузий. Так что травмированность в послевоенном Карабахе явление всеобщее и если можно так выразиться легитимное, то есть травма вызвана всеми уважаемым бедствием — национально-освободительной борьбой во имя своей свободы и самобытности. Но при этом жители труднодоступных высокогорных сел испытали значительно меньший шок, отделавшись страхами от звуков войны, в то время как относительно менее выгодно расположенные населенные пункты перенесли жесточайшие авианалеты и бомбардировки из чересполосно расположенных азербайджанских городов и сел. Тем не менее среди опрошенных ветеранов даже из одной и той же местности начертился широкий спектр травмированности разной степени.

Термин посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) заимствован из медицины. Появился он не далее как в 1980-м в США в связи с исследованиями ветеранов Въетнама[273]. Работа Фигли[274] (Figley, 1978) стала поворотным пунктом и положила начало исследованиям в области военной травматологии. Травматический опыт ветеранов вьетнамской войны был разделен на четыре категории: быть мишенью для убийства, быть наблюдателем убийств и зверств, быть агентом убийства и зверств, не суметь предотвратить убийство[275]. Постравматическое стрессовое расстройство не различает жертву и виновника.

Все перечисленные провокаторы имели место в карабахской войне и даже наслаивались многократно, то есть можно говорить о множественной травме.

Живые мишени. В принципе весь городок Мартуни (как и Степанакерт и многие другие села и города) стал одной большой мишенью во время авианалетов и обстрелов из установок «Град». Но кроме того многие из ребят стали точечной мишенью для совершения убийства — мишенями для снайперов. Люр рассказал, как его спасла приносящая удачу двухдолларовая купюра, подаренная ему в Ереване другом Самвелом. Вот почему пуля снайпера не убила его, а только обшкарябала кожу головы. Андри рассказал как в одном из боев снайпер пристал к одному из его соратников во время затишья и было непонятно, почему именно к нему. Он несколько раз стрелял в него буквально в миллиметре от него, словно играя с ним.

Наблюдать убийство и… Мгер сам не говорил о том, что его младший брат погиб в новогоднюю ночь прямо возле Саят-Новы, на его глазах и на его руках. Скупые слова о брате были: он был маленький… он был создающий настроение. Весело с ним было. Мгер — один из немногих, кто ни разу не говорил об амбивалентности чувств в отношении войны. Она виделась ему однозначно в мрачных красках, никакого азарта от вида оружия …день тот тоже был страшным. Поднимаемся на холм и вдруг видим… бежит пехота, вся почерневшая, в саже. Азербайджанцы, черные, в огромном количестве. Только один момент мы думаем, может это армяне, свои. Но наша пехота в таком количестве — невозможно такое… мы ходили маленькими группами. Принимаем огневую позицию и начинаем кочегарить. И там… Мне стало жалко… пару раз выстрелил и остановился, не стал больше… зверски… страшно…если бы мы на пять минут опоздали, они бы с нами точно то же сделали, просто мы чуть раньше оказались на вершине холма и увидели их. Тяжелый был день… Каша, в общем каша полная.

Один из ребят не сумел предотвратить убийство близкого друга, которого он сверхурочно забрал из дома на охрану поста, гарантируя его возмущающейся матери, что сын вернется в сохранности. Игнорируя страх и опасность он преследовал убийцу в лесу в ночи, настиг его и убил. Тем самым он в одну ночь стал свидетелем зверства над близким ему человеком и агентом жестокого убийства. Именно этот пункт войны превратил его собственную память в невыносимую, саморазрушительную силу. Ночные кошмары мучили его не один год, превращая его жизнь в кромешный ад. Суматошные выкрики, зубной скрежет и холодный пот сопровождали сон на протяжении нескольких лет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное