В тихом омуте

– Я знаю, знаю. Меня саму тошнит от этой мысли, но мы должны оставить его здесь. Ты должна вести себя тихо и никому ничего не говорить. Потому что тогда Патрик наверняка разберется сначала со мной, а потом и с тобой. Он слов на ветер не бросает.

Дженни уехала через два дня и больше не возвращалась.

Джулс

«Ну же, Джулия… Признайся. Неужели в глубине души тебе не понравилось?»

Я проснулась, и в голове звучал твой голос. Это было днем. Ночью я спать не могу: дом раскачивается, как судно, а шум воды оглушает. Днем все не так плохо. Как бы то ни было, я, видимо, уснула, потому что проснулась и в голове звучал твой вопрос: «Неужели в глубине души тебе не понравилось?»

«Понравилось» или «пришлось по вкусу»? А может, «хотелось»? Сейчас не могу точно вспомнить. Помню только, как вырвала руку и замахнулась, чтобы ударить тебя, и выражение непонимания на твоем лице.

С трудом переставляя ноги, я добралась до ванной и включила душ. Сил раздеться не было, и я присела на табурет, наблюдая, как комната наполняется паром. Потом выключила воду, подошла к раковине и сполоснула лицо. Подняв глаза, я вдруг увидела проступившие на запотевшем зеркале буквы «Л» и «С». Меня охватил такой ужас, что я закричала.

Я услышала, как открылась дверь в комнату Лины, и через мгновение она уже барабанила в ванную:

– Что? Что случилось? Джулия!

Я открыла дверь вне себя от злости.

– Что ты делаешь? Чего добиваешься? – крикнула я, указывая на зеркало.

– Что? – озадаченно спросила она. – Что?!

– Ты отлично знаешь что, Лина. Не понимаю, что творится у тебя в голове, но…

– Господи, да у тебя точно не все дома! – Она повернулась и направилась к себе.

Какое-то время я стояла, разглядывая буквы. Мне не померещилось – они были на месте. «ЛС». Ты проделывала такие штуки постоянно: оставляла на зеркале жутковатые сообщения или рисовала красным лаком крошечные пентаграммы на моей двери. Чтобы меня напугать. Тебе нравилось меня изводить, и ты наверняка рассказала об этом дочери. Потому что она приняла эстафету.

Но почему «ЛС»? Почему Либби Ситон? Либби ни в чем не была виновата, ее утопили мужчины, ненавидевшие женщин и перекладывавшие на них вину за свои грехи. Но Лина считала, что ты рассталась с жизнью по собственной воле. Тогда почему Либби? Почему «ЛС»?

Завернувшись в полотенце, я прошла в твою спальню. Казалось, в ней ничего не изменилось, но в воздухе стоял какой-то странный сладковатый запах – не твоих духов, а чего-то еще. Чего-то приторного, похожего на тяжелый аромат увядающих роз. Ящик стоявшей возле кровати тумбочки был закрыт. Я его выдвинула – все лежало на своих местах, за одним исключением. Зажигалка, на которой ты выгравировала инициалы Либби, исчезла. Кто-то заходил сюда. И забрал ее.

Я вернулась в ванную, снова сполоснула лицо и стерла с зеркала буквы. И вдруг увидела тебя сзади с тем же выражением непонимания на лице. Я резко повернулась, и Лина вскинула руки, будто защищалась.

– Господи, Джулия, успокойся! Да что с тобой происходит?

Я покачала головой:

– Я просто… просто…

– Просто что? – Она закатила глаза.

– Мне нужно подышать воздухом.

Но на крыльце я снова чуть не закричала – возле ворот стояли две женщины в черном и явно ссорились. Одна из них подняла голову, и я узнала Луизу Уиттакер, мать утонувшей девочки. Она отпрянула от другой женщины и сердито воскликнула:

– Оставь меня! Оставь меня в покое! И не подходи больше!

Вторая махнула рукой – я не поняла, то ли ей, то ли мне, – повернулась и медленно заковыляла по аллее.

– Чертова сумасшедшая! – заявила Луиза, приближаясь. – Она опасна, эта женщина. Не слушайте ее и не пускайте на порог! Она лгунья и мошенница, и ей нужны только деньги. – Она помолчала, переводя дух, и хмуро окинула меня взглядом: – Ладно. Вы выглядите ужасно, совсем как я себя чувствую.

Я открыла рот и снова закрыла.

– Ваша племянница дома?

Я провела ее в дом.

– Сейчас я за ней схожу, – предложила я, но Луиза уже подошла к лестнице и сама позвала Лину по имени, после чего вернулась на кухню и стала ждать.

Через мгновение появилась Лина. На ее лице не было привычного выражения высокомерия и одновременно скуки, которым она так напоминает тебя. Лина робко поздоровалась, но Луиза, похоже, этого даже не заметила, уставившись на стену перед собой, где с полки свисало деревянное сердце. Лина села за стол и убрала волосы в пучок. Она чуть подняла подбородок, будто готовясь к беседе. К допросу. Меня они не замечали, хотя я тоже находилась на кухне и стояла возле шкафа, собираясь при необходимости сразу вмешаться.

Луиза медленно моргнула и перевела взгляд на Лину, которая пару секунд смотрела ей в глаза, а потом опустила голову:

– Мне жаль, миссис Уиттакер. Мне ужасно жаль.

Луиза промолчала. По ее лицу струились слезы, не высыхавшие все эти месяцы безутешной скорби.

– Мне так жаль, – повторила Лина. Она тоже плакала и, опять распустив волосы, накручивала их на пальцы, словно маленькая девочка.