В тишине твоих шагов

— Вокруг много прекрасных женщин, парочка свида-

ний, и ты забудешь обо всём.

Сергей сжал губы в подобие улыбки.

—  Давай сбежим? — весело предложил он.

—  Не смеши меня, — улыбнулась я.

Донских безрадостно рассмеялся и облизнул пересо-

хшие губы:

—  Я честно могу сказать — не знаю, что чувствую… Но

почему-то так больно. Мне трудно сориентироваться, я пре-

жде не ощущал такого никогда... Не знаю, что я мог бы дать

тебе и как сложились бы наши отношения, просто чувствую,

что очень хотел бы этого.

Я дотянулась до его руки и положила поверх свою ладонь.

Он вздрогнул и тяжело задышал. От его руки исходил силь-

ный жар. Почувствовав, как дрожат костяшки пальцев,

я убрала руку и, задыхаясь, приложила к его горячим губам.

—  Прости меня…

Мне хотелось обнять Донских, но это было бы столь неу-

местно, сколько и подло. Я сдержалась.

— Всё нормально, — перехватив мою руку, Сергей

скользнул по ней губами. — Мы живем в одном городе. Ты

знаешь, как меня найти. Если что, я всегда буду рядом.

—  Не обижайся на меня. Пожалуйста, — прошептала я,

не в силах оторвать взгляда от его лица.

—  Я понимаю тебя, — выдохнул он, сжав мою руку. —

Прости за то, что говорил про него.

—  Я уже и забыла.

—  Я был не прав. Он хороший парень.

—  Да ладно, — усмехнулась я.

— Как раз то, что тебе нужно. Сдержанный, суровый,

честный… хотя на хрена я его рекламирую?

—  Вот именно.

—  Стоило бы побороться за тебя.

Я вытащила свою руку и погладила его по щеке.

—  Не нужно…

312

— Он вышел, чтобы дать нам возможность погово-

рить. — Донских округлил глаза, словно не веря сам себе. —

Представляешь? Я бы никогда на такое не решился. То ли

со мной что-то не так, то ли с ним.

—  Наверное, доверяет мне…

— И ты не прогадала с ним. Не верю, что я это гово-

рю! — Его губы сомкнулись в печальную тонкую линию. —

Он весь разом побледнел, когда увидел тебя там, связан-

ную. Держал на руках до приезда «Скорой», каждые

полминуты проверял пульс, прижимал к себе. Боялся поте-

рять, совершенно не контролировал своих эмоций…

Глаза защипало от нахлынувших слез.

— Я ему позавидовал, — усмехнулся Донских, сложил

руки на груди и замолчал. Его глаза заблестели.  — Будь

счастлива, Саша. Пусть не со мной. Пусть с ним. Главное,

я знаю, что тебе хорошо…

—  Мы — друзья?

— Друзья...

Я испытала облегчение и благодарность за эти слова. Он

отпускал меня, искренне, с чистым сердцем, и я охотно от-

талкивалась в своей лодке от этого берега.

Мы долго смотрели друг на друга, улыбаясь одними

уголками губ, и понимали, что приходит пора каждому идти

своей дорогой.

И с каждой минутой дышать становилось легче. Не Бог

знает насколько, но определенно легче.

26

Я лежала на кресле под колючим вязаным пледом, про-

пахшим табаком, свернувшись, подобно котенку, который

прячет свой нос от холода. В помещении было тепло, но меня

почему-то слегка знобило. По всей кухне разносились сумас-

шедшие ароматы: Лёша готовил пасту. В стареньком сотейни-

ке шкворчала смесь из томатной пасты, кешью, базилика

и чего-то еще: я не успевала следить за его руками, так быстро

и ловко он управлялся с нарезкой продуктов и зелени.

Кресло загораживало проход в кухню и занимало почти всё

свободное пространство, но Тимофеев всё же приволок его по

моей просьбе. Мне ужасно хотелось наблюдать за почти ма-

313

гическим действом: приготовлением пищи его руками и под

его чутким руководством. Катя была в поварятах, ей после

недолгих колебаний было доверено отварить спагетти. Она

выглядела счастливой и без умолку щебетала о том, что жизнь

начинает налаживаться. Мне очень хотелось в это верить.

После беглого осмотра врачом и утомительно долгой дачи

показаний работникам следственного комитета меня таки

отпустили домой под расписку. Странно, но я не чувствова-

ла усталости, мне совсем не хотелось остаться одной. Наобо-

рот. Меня разрывало любопытство: хотелось скорее вернуть-

ся домой и услышать своими ушами историю задержания

Ольги, узнать ее реакцию, понять мотивы и составить кар-

тину мира, в котором мне теперь предстояло существовать.

Катя, ожидавшая несколько часов в коридоре больницы,

от радости чуть не вывихнула мне плечо, обхватив руку и с

силой уткнувшись в нее лбом. Ей казалось, что, не задевая

области шеи, она причинит меньше боли. Но я, пребывая

в состоянии эйфории, уже не чувствовала никаких неприят-

ных ощущений, просто была несказанно рада возможности

наконец обнять её.

Она приволокла ярко-красный платок из натурального

шелка на случай, если понадобится прикрыть следы на моей

шее. Заявив, что ничуть не комплексую, я скрутила его,

обернула вокруг головы и повязала задорным узелком.

Донских подвез нас до дома на своей машине и зашел

пропустить по бокальчику за моё чудесное спасение. Изна-

чально это была идея Кати, но Тимофеев сам предложил

ему остаться, причем сказано это было в его обычной мане-

ре: спокойно, добродушно, без фальши и двусмысленности.

Мне становилось всё любопытнее наблюдать за взаимо-

отношениями сыщика и следователя. Да, напряжение суще-

ствовало, оно никуда не делось, но всё произошедшее спло-

тило их достаточно, чтобы они могли вполне мирно