В тишине твоих шагов

Я почувствовала, как Ольга привязывает меня веревкой

к стулу, и встрепенулась. Глаза таки поддались мне и не-

много приоткрылись. Хуже всего, когда не видишь своего

противника.

Ольга разразилась неприятным каркающим смехом и по-

ставила на стол дамскую сумочку с длинной цепочкой вместо

ремня. Мне даже не нужно было рассматривать ее. Я поня-

ла, в чем дело, едва она мелькнула перед моими глазами.

Мороз пробежал по моей коже.

303

Цепь была достаточно толстой и крепкой, чтобы задушить

ею молодую девушку. Бедная Маша! Она отбивалась, отчаян-

но цепляясь за свою жизнь, вероятно, ей почти удалось освобо-

диться, прежде чем Ольга первый раз погрузила лезвие острой

пилки в ее плоть. Я представила, как они боролись, катаясь по

полу, как проворачивалась холодная сталь в груди соперницы.

Как остервенело вонзала эта сумасшедшая острие маникюрно-

го инструмента в низ живота разлучницы в порыве мести.

— Что ты сделаешь со мной? — произнесла я, стараясь

говорить как можно спокойнее.

— Удивляюсь, — проговорила Ольга, продолжая ко-

паться в сумке, — как ты еще не отрубилась. Видимо, пожа-

лела я для тебя снотворного. Не знаю. Может, задушу тебя,

или распилю, или растворю в кислоте. Еще не решила.

Дрожащими руками она выудила из сумки пачку и отде-

лила одну сигарету.

—  Но ты с малых лет меня раздражала, и я буду беско-

нечно рада отправить тебя на тот свет.

— Значит, Усик приходил тогда к тебе, а не ко мне, —

прошептала я, еле шевеля языком.

—  Знаешь, — ровным голосом ответила она, прикуривая

сигарету, — я не привыкла кому-либо исповедоваться. И те-

бе не стану. Хотя понимаю, почему тебе так интересно.

Жесточайшим усилием воли я вновь подняла голову. Над

моим лицом поднималось облачко табачного дыма.

—  За что ты ее?

—  За бабки, конечно,  — бесчувственно хмыкнула Оль-

га. — Я окучивала Андрея три года, терпела его слюнявые

губы, потные руки, помогала в грязных делишках. А потом

нарисовалась эта шалава! И я осталась без мужика, без

квартиры и без своего куска пирога. По-твоему, я та, кото-

рая способна простить такое?

Ольга жадно затянулась, расстояние до фильтра заметно

сократилось. Задержав дым в легких на несколько секунд,

она выдохнула густым плотным сгустком, нервно постуки-

вая пальцами по столу. Я отчаянно потрясла головой, чув-

ствуя, как сползаю по стулу. Руки меня не слушались.

— И…

—  Опять ожила, — скривилась собеседница, увидев, что

я открываю рот.

304

—  И ты пришла к ней…

—  Ну… Сначала Панов выставил меня из квартиры, ко-

торую оплачивал, потом я узнала, кто именно занял моё

место. Эта шкура, Усик, познакомил её с нами два месяца

назад на корпоративе. — Ольга раздосадованно прикусила

наманикюренный ноготок. — Мы вместе отдыхали! Вместе

с ней! И я делилась с ней тайнами. Она тогда спросила, со-

держит ли меня Андрей и мои на него планы.

Женщина расхохоталась и, уронив пепел на юбку, мерз-

ко выругалась.

— Я выболтала всё, прямо как ты, дурочка! Рассказала

зачем-то, что скрываю от него свой возраст, а паспорт хра-

ню в квартире бывшего мужа, в тайничке вместе с косяком

и бабками на черный день.

Ольга закрыла глаза и выпустила длинную струю дыма

через ноздри. Раньше она не делала этого на людях. Носок

её лакированной туфельки отбивал беспокойный ритм

о ножку стола.

—  Когда узнала, что она забрала моего мужика, забрала

всё, ради чего мне приходилось унижаться несколько лет,

я позвонила Усику и потребовала, чтобы он избавился от

этой шалавы. Пригрозила, что поделюсь с полицией доку-

ментами по всем их махинациям… Хотя что им до полиции.

Я сама теперь каждый день боюсь, что они меня убьют.

—  А Усик? — прохрипела я, погружаясь в дым.

Ольга наклонила голову и пристально уставилась на

красный огонек на кончике сигареты.

—  Он тут же сообщил по телефону этой стерве про доку-

менты. И та, решив, что они у Сени, захотела найти их и та-

ким образом устранить единственное препятствие на пути

к большим бабкам. Помнила, гадина, про мой тайник! На-

шла Сеню, и тот приперся к ней в самый неподходящий мо-

мент. Как всегда…

—  Зачем же было… — я почувствовала, как провалива-

юсь в сон.

—  Убивать? — Я слышала, как Ольга встала. — Она гово-

рила ужасные вещи. Ты, как женщина, должна меня понять.

Возле уха раздался холодный звон цепи.

—  Мне просто хотелось, чтобы она замолкла... К тому же

никто не смеет безнаказанно брать то, что принадлежит мне.

305

В этом городе скоро всё будет моим. Андрей знает, что у меня

есть козыри против них, так что будет терпеть. А твой брат…

Это был порыв души. Увидела, как он распластался, лежит,

весь в кровище, жалкий… И решила подкинуть его права на

тумбочку. Зря, конечно, но тогда я, пожалуй, была не в себе.

Резкий и почти приторный аромат Ольгиных духов уда-

рил мне в нос. Шеи вдруг коснулось что-то ледяное. Оно

сжало горло безжалостным стальным хомутом. Сил сопро-

тивляться не было.

Я молча приняла свою судьбу. Безропотно и покорно.

Я увидела Тимофеева. Мы сидели в «Старой пристани»,

под одним вязаным пледом на двоих, и смотрели на волны,

с силой бьющиеся о берег. Он нежно прикасался к моим гу-

бам, оставляя на них пряный привкус глинтвейна. Я смо-