В тишине твоих шагов

нетерпением содрал с меня футболку, бросив ее на пол. Я при-

жалась к его груди, постанывая и подставляя его рукам свои

коротенькие шорты. Он сжал мои ягодицы, так что я охнула,

а затем нежно провел ладонями по кружевному белью.

Уткнувшись лицом в шею, Донских шумно вдохнул и ед-

ва не захлебнулся ароматом, исходившим от моих волос.

Мои пальцы болезненно впились в его плечи, словно боя-

лись отпускать. Воздух накалился до предела. Мы словно

перешли черту, за которой было дозволено всё.

Проведя по шее языком, он потерся о мое ухо и осто-

рожно прикусил мочку. Я застонала.

Бросив безумный взгляд на диван, он тотчас подхватил

меня на руки и грубо швырнул на него. Торопливо сбросив

футболку, он наклонился к моим губам. Слегка коснувшись

их, он тут же опустился ниже, чтобы провести языком по

моим соскам. Я вскрикнула от удовольствия, но мой голос

был хриплым и слабым. Пальцы разжались, мысли переста-

ли мне повиноваться.

Обхватив за шею руками, я подтянула его голову вверх.

У меня не осталось сил выносить ожидание. Донских, не пе-

реставая целовать мою шею, торопливо расстегнул джинсы

и опустил их вниз вместе с трусами. Отойдя на шаг, он бы-

стро надел презерватив. Жгучее желание поскорее прижать-

ся к нему бедрами почти причиняло мне боль, заскрипев зу-

бами, я зажмурила глаза.

—  Какая ты красивая, — пробормотал он и, задыхаясь,

резко навалился сверху.

139

По всему моему телу, спустившись к животу, прошел

электрический разряд, заставивший издать стон облегчения.

Чувство стыда среди прочих спутанных мыслей медленно

возвращалось в мою голову. Я совершила очередную ошибку.

Кто-кто, а уж Беляева умела всё испортить.

— Прости, никак не успеваю собраться! — я предстала

перед Тимофеевым на пороге своего жилища в светло-

розовых чиносах и ночной рубашке поверх. В моей руке ви-

село махровое полотенце, которым я разгоняла клубы дыма,

вертевшиеся в воздухе.

— Увидел настежь открытые окна, сразу понял, что-то

произошло! — обеспокоенно сообщил он, входя в квартиру.

На удивление, он не стал ошарашенно разглядывать ме-

ня, качая головой. Просто прошел на кухню убедиться, что

помещение не охватил пожар.

Я торопливо пошлепала за ним.

—  Да, в принципе, ничего страшного. Всего лишь забы-

ла в кастрюле овсянку, та пристыла намертво. Сначала я ду-

мала облить кастрюлю бензином и поджечь, потом решила

всё же спасти ее и залила на ночь водой. Сегодня просну-

лась, поставила чайник. И, представляешь, зажгла не ту

конфорку!

— Вот эти угольки и есть остатки овсянки? — спросил

он, усмехаясь.

Его улыбка озарила мое утро даже сквозь черный дым,

заполнивший помещение.

— Не думай, что у меня всё всегда наперекосяк. Вовсе

нет. Я вполне хорошо готовлю. — Я почесала растрепанные

волосы, успевшие пропитаться дымом насквозь. — Прав-

да… те котлеты, что я в последний раз жарила… Они были

похожи на кучки… Соседка сказала, что их кто-то уже ел до

нее. Но это ерунда.

— А на вкус? — поинтересовался Тимофеев, присажи-

ваясь на стул.

—  Вполне сносные.

—  Тогда не стоит переживать. Собирайся, поедем. Я по-

дожду.

— Дай мне две минуты! — бросила я, на ходу хватая

расческу.

140

—  Без проблем.

Скрывшись за стеной, я быстро скинула огромную фут-

болку, именовавшуюся в моем быту ночнушкой. От нелов-

кости за тот бардак, в котором застал меня Тимофеев, зубы

сводило до скрипа.

Ругая себя на чем свет стоит, я торопливо натянула бе-

лую хлопковую рубашку широкого кроя, небрежно причеса-

лась и нанесла на губы немного блеска.

Слегка сбрызнув шею туалетной водой, я поморщилась:

от волос нестерпимо несло гарью. Любой французский аро-

мат был бессилен это исправить.

—  Готова? — спросил он, когда я вырулила в гостиную.

—  Готова свернуть горы.

— Отлично выглядишь, — его глаза перестали шарить

вокруг, изучая обстановку, и остановились на мне.

—  Спасибо, — ответила я и отвела взгляд, делая вид, что

старательно ищу сумку.

Вы были когда-нибудь влюблены? Даже самую малость?

Если да, то вам знакомо это чувство, когда вы вдруг

оказались в одном помещении с объектом ваших симпа-

тий. Сердце будто вот-вот вырвется из груди, коленки

дрожат, дыхание сбивается. Ты отводишь взгляд в сторо-

ну, делаешь вид, что тебе все равно, а на самом деле сле-

дишь краем глаза за каждым его движением. И вот слу-

чайно ваши взгляды соприкасаются, и это действует

настолько обжигающе, что до чертиков накаляет мозги.

Испуг, смятение, неловкость. А если этот случайный кон-

такт глазами длится дольше секунды, то разум плывет, как

снег от духовки.

И вот тут главное — не выдать себя. Ты почувствовал,

что щеки зарделись, отвернулся. Старательно завязываешь

шнурки и ждешь, пока эта лавина эмоций, заставляющая

сердце стучать как паровоз, отхлынет. У тебя есть неболь-

шое количество времени, чтобы прийти в себя, отдышаться,

сглотнуть слюну или облизнуть пересохшие губы.

В общении с Тимофеевым я почти на постоянной основе

была лишена такой возможности. Рядом мужчина, кото-

рый небезразличен, но он не слышит и потому каждую се-

кунду концентрируется на твоем лице. Накатывающее вол-

141

нами смущение действует уже почти удушающе, заставляя

сердце биться в бешеном ритме, а ты не можешь даже на