В тупике сбывшихся желаний

Следующий предмет — экономика — был сдан с порога через два дня, в течение которых Анжела занималась не зубрёжкой, а собой любимой: опробовала все процедуры в спа-салоне.

Облокотясь на дверной косяк холёной рукой, в которую накануне втирали эксклюзивные масла, крема и тоники, студентка произнесла только одну фразу: «Экономика должна быть экономной». Сияющий экзаменатор торжественно преподнес зачётную книжку с записью «отлично», извинившись., что преподнесённый вместе с зачёткой букет не из миллиона роз. Тем более, что вместо лектора по экономике, который заболел, экзамен принимал его коллега — преподаватель физкультуры, крепкий мужичок, редко когда выпускавший свисток изо рта, но ради Анжелы он пошёл на такую жертву, чтобы сказать:

— Симарик, вы в чудесной форме! Вот сразу видно, не зря человек в университете дыры протирает на одном месте усидчивостью.

Довольный собой, он поставил причудливую роспись из кругляшков и завитушек и оглушительно свистнул.

Несколько спортсменов из числа студентов, задремавших на экзамене, вспоминающих невыученный материал, внезапно от сигнала проснулись и бросились бежать кто куда.

— Стойте, — завопил физкультурник, — Кросс ещё не начался.

Ещё через несколько дней Анжеле предстоял экзамен по культурологии. Но студентка ни о чём не беспокоилась, отжигая на танцполе в модном ночном клубе. Невидимый для остальных Токореж, заткнув уши ватой, с любопытством наблюдал за дёргающейся и визжащей толпой. Он потягивал коктейль «Кровавая Мэри», заказанный Анжелой специально для него, и удивлялся, почему это раньше ему не приходило в голову пробовать такую бодрящую штуку.

На экзамене, вытянув билет, Анжела села за последнюю парту, где обнаружила шпаргалку о Символической школе, забытую сокурсником. «Спасибо, Токореж», — подумала она с теплотой.

Сам же горбун, летая под потолком, прикладывал ко лбу пакет со льдом, ибо к водке с томатным соком он не привык.

«Самая молодая и одна из самых влиятельных современных школ. Все процессы, происходящие в культуре, рассматриваются представителями данной школы как чисто коммуникационные. Культура понимается как некая знаковая система, созданная человеком в силу присущей только ему способности к символизации, а через неё — и к взаимной информации. Основные представители: Фердинанд де Соссюр, Эрнст Кассирер, Клод Леви-Стросс».

«Нет. Эту ерунду я даже запоминать не буду», — студентка зевнула так, что если бы её горлышко было побольше, то она издала неприличный в условиях университета львиный рык.

Экзаменатору, тощему аспиранту с красным, как у клоуна, носом, фамилия которого была в самую точку Буратинкин, Анжела объяснила всё в двух словах:

— Человеку было страшно. Он боялся диких животных, поэтому заговорил, а потом проголодался. Схватил палку, его примеру последовали другие, и они убили мамонта. Вкусно поели мясца. А потом все вместе покрыли рисунками стены пещер, которые теперь с трудом находят археологи. Вот древний человек создавал культуру, а мы у него учимся. А вместе все мы культурологи.

У аспиранта язык примерз к небу, не отошедшему ещё от вчерашней анестезии во время удаления зуба мудрости, а из ноздрей шёл пар, точно из самовара. Ему нездоровилось после ночной гулянки, и все ответы он выслушивал вполуха. Затем быстро заполнил зачётную книжку. И только одно беспокоило аспиранта: сколько ещё этих извергов осталось. Он беззвучно посчитал сидящих в аудитории, шепча ругательства потрескавшимися губами. Эх! Сейчас бы автомат Калашникова! Но взял себя в руки, всё равно безоружен. Когда перед ним оказался очередной студент, глаза экзаменатора уже не отрывались от часов, торопя минутную стрелку, которая, казалось, упрямо приклеилась к циферблату. Анжела с Токорежем выскользнула из аудитории, прижимая к груди корочку.

Вот что никак не давалось Энжи, так это иностранный язык. Даже в задумчивости едва не нахлебалась воды в бассейне фитнес-клуба, куда пошла накануне экзамена. Но её друг из Тучи Желаний дал хороший совет, провожая по длинному коридору к аудитории. Энжи чуть не расцеловала горбуна.

— Когда войдёте, поприветствуйте преподавателя, например, на санскрите. Потом возьмите билет с непринужденным видом и, улыбнувшись, скажите слово на одном из диалектов Полинезии.

Вообще-то педагоги не любят, когда их выставляют в смешном свете. Но порой заумь срабатывает. Чтобы не терять свой авторитет перед студентами, экзаменатор тихо попросит зачётку и поставит желанную оценку без вымогательств правильного ответа. Ведь чем раньше он от вас избавится, тем меньше потом глупых вопросов в третьем лице от студентов типа: «А Вера Николаевна точно владеет одним из языков племён аборигенов Австралии?»

Анжела знала предмет на пять процентов, но смело вошла в аудиторию и поздоровалась с полной женщиной за шестьдесят по-японски — Konnichi wa!

Неожиданно произошла осечка. Педагог с улыбкой ответила по-чеченски:

— Marsha voghiila.

И тут же заметила по-русски, что приятно видеть студента, который знает и внеклассный материал.