В тусклом, мерцающем свете (ЛП)

- Ты можешь думать, что знаешь ее, Малдер, но, возможно, знаешь гораздо хуже, чем тебе кажется… по крайней мере, теперь. Возможно, когда-то у нее не было ярко-выраженных политических предпочтений, но сейчас я почти уверена, что она использует тебя, чтобы передавать информацию своему отцу. И если он и вправду столь активный политик-конфедерат, как ты говоришь, тогда как ты можешь быть уверенным, что он не передает каждое твое слово Джефферсону Дэвису?

Малдер стискивает зубы и закрывает глаза, делая долгий, медленный вдох, словно бы в попытке успокоиться.

- Диана никогда бы не сделала ничего из того, в чем ты ее обвиняешь, Скалли, - решительно заявляет он. – Не понимаю почему, но ты делаешь это личным.

Скалли бросает в жар, когда ее терпению наконец приходит конец.

- И почему, бога ради, этому и не быть личным, Малдер? – требовательно вопрошает она. – Мы говорим о защите информации о передвижении войска, на стороне которого я сражаюсь! Мы говорим о моей жизни! Без сомнения, у меня есть личный интерес в том, чтобы убедиться, что секреты нашей армии остаются секретами, как и у любого другого солдата из этой армии – включая тебя!

- Я доверяю ей, Скалли, - говорит Малдер. – И пока мне не предоставят причину, по которой этого делать не стоит – настоящую причину, настоящее доказательство, а не неподтвержденные догадки о каком-то разговоре в подворотне – я продолжу доверять ей. Тебе придется это принять, одобряешь ты это или нет, если не хочешь испортить наши отношения.

Скалли поднимает на него гневный взгляд, отказываясь отступить и не давая себя запугать.

- Это приказ, сэр? – спрашивает она, и Малдер снова стискивает зубы.

- Да, думаю, что приказ, - тихо, но решительно заявляет он. Скалли закрывает глаза и кивает.

- В таком случае, я бы предпочла вернуться обратно в полк, с вашего разрешения, - отвечает она.

Малдер закатывает глаза.

- Скалли, не драматизируй. Тебе прекрасно известно, что нет никаких причин уезжать.

- Я больше не желаю проводить ни минуты своего времени в компании этой женщины. Даже если окажется, что ее рандеву в переулке было совершенно невинным, не думаю, что смогу вынести еще хотя бы день, терпя ее обращение со мной… особенно, если ты не хочешь ничего с этим сделать. – И, не дожидаясь ответа, она обходит его и направляется к выходу. – Я заберу свои вещи из твоей спальни и уеду. Полагаю, моя лошадь в конюшне позади дома? – Он не отвечает, но она не намерена дать его гневному молчанию поколебать ее решимость. – Увидимся в лагере по окончании недели. Пожалуйста, передай мои искренние извинения своим родителям. Уверена, ты придумаешь какое-нибудь оправдание. Может, не столь изобретательное как те, что ты приберегаешь для объяснения поведения Дианы, но все же ты справишься.

Он не идет за ней – ни когда она поднимается в его комнату за своим ранцем и прочими вещами, ни когда спускается вниз и, дойдя до конюшен, седлает свою лошадь. Проезжая мимо парадного входа, она видит его тень в окне гостиной… но не машет ему на прощание, и он тоже этого не делает.

Она сделала достаточно, чтобы побудить его проявить осторожность. Сейчас же ей остается только надеяться, что, если Диана и вправду попробует выудить из него больше информации, те мысли, что она пыталась донести до него, принесут свои плоды и вызовут у него подозрения.

========== Часть 3 Глава 1 ==========

***

Август 1863 года

Фредериксберг, Вирджиния

Ту ночь Малдер проводит, лежа без сна в своей постели. Он не может не оценить иронию происходящего: после месяцев, в течение которых он спал на земле на тоненьком спальном коврике вместо матраса, он беспокойно вертится на мягкой, удобной кровати. Скалли бы от души посмеялась над ним, будь она сейчас здесь.

Это если бы она не отключилась сразу же, как только ее голова коснулась бы подушки… что, зная ее, было бы маловероятно.

Он чувствует себя бесконечно одиноким в этой шикарной постели, так как привык, что Скалли спит рядом в их палатке, свернувшись калачиком в нескольких сантиметрах от него. По правде говоря, он в некотором роде предвкушал возможность разделить с ней комнату, лежать на кровати и разговаривать без опасения, что кто-нибудь из его людей может войти и услышать их разговор… перекатываться на бок и наблюдать за ней во сне в тусклом свете, льющемся из окна… наслаждаться создаваемым ими теплом под одеялом…

Малдер мысленно дает себе пинка. «Это верный путь к безумию», - напоминает он себе уже в который раз с момента обнаружения секрета Скалли. Все и так уже достаточно запутанно, чтобы он еще и мечтал о ней… но как же трудно держать подобные мысли в узде, когда она постоянно так чертовски близко. Может, в ее отъезде и возвращении в полк есть и свои плюсы. Он не уверен, что в уединении спальни, лежа рядом с ней на этой кровати без семи сотен мужчин, спящих всего в нескольких метрах от них, смог бы совладать с собой. В лучшем случае ситуация стала бы неловкой, в худшем – обернулась бы катастрофой. Они со Скалли создали хорошее, прочное товарищество, и ставить его под угрозу было бы чистым безумием.