В зареве пожара

Мысли его были далеко от этой пыльной серой комнаты, от белых широких листов, испещрённых столбцами цифр.

Он то и дело бросал перо, курил и нетерпеливо посматривал на часы.

Агния Степановна, как всегда, бледная и молчаливая, сосредоточенно работала в своём уголке.

Евсеев смотрел на её маленькую, хрупкую фигурку со смешанным чувством жалости и непонятной досады.

– Вот и эта обрадуется тоже неожиданному отдыху, – думал он, наблюдая за машинисткой. – В сущности говоря, напрасно мы всю эту кашу затеяли. Какой смысл в такой забастовке, когда приходится снимать с работы насильственным путём? Сколько возни было! Сколько энергии затрачено! И всё это только ради того, чтобы какой-нибудь Иван Иванович или Марья Ивановна получили возможность в неурочное время отправиться на лоно природы. Холостой выстрел!

Глава II План выполнен

По мере того, как часовая стрелка приближалась к одиннадцати, странное раздражение, испытываемое Евсеевым, уступало место сознанию необходимости выполнить поручение комитета.

В нужный момент он вполне овладел собой.

Пользуясь тем, что его соседи, погружённые в работу, не обращают на него никакого внимания, он вынул спрятанные колбочки и потихоньку вышел в коридор.

Здесь ему попался навстречу один из конторщиков счетоводства.

– Слышали, товарищ, – обратился он к Евсееву, возбуждённо размахивая руками, – в службе тяги уже началось…

– Обструкция? – остановился тот.

– Да… Сейчас сообщали по телефону. Занятия прерваны… Бастует публика!

К ним подошло ещё несколько человек.

С живейшим интересом выслушали известие.

– А что же у нас?

– Во всех службах обструкцию навели. Молодцы ребяты!

– Терпите, товарищи!

– Тише, господа! Начальство идёт!

– Засуетилось, небось!

Действительно, к разговаривающим подходил мелкими, торопливыми шагами помощник бухгалтера, старичок в очках.

Вид у него был озабоченный и растерянный.

События дня были для него неожиданностью…

– Господа, убедительно вас прошу, разойдитесь по своим местам, – быстро и испуганно заговорил он, поправляя очки.

– Удивительное отношение к служащим! – негодующим тоном возразил кто-то из кучки.

– Точно мы не люди, а автоматы какие-то. Торчи на своих стульях, в коридор не смей выйти.

– Нет, теперь времена не те!

– Мы, железнодорожные труженики, открыто заявили о своей солидарности со всем сознательным пролетариатом…

Старичок даже руками замахал.

– Что вы, господа, что вы!? Какие речи, образумьтесь! Ведь вы не на митинге…

– Все отделы забастовали!

Евсеев не стал слушать дальнейших препирательств помощника бухгалтера со служащими и поспешил дальше, в тёмный угол коридора.

Здесь он разбил одну из колбочек.

Вторая была разбита около дверей уборной.

В это время из нижнего этажа по лестнице застучали торопливые шаги.

Послышались голоса:

– Обструкция!

– Бросайте работу, товарищи!

– Забастовка! Забастовка!

Мимо Василия быстро пробежали несколько человек.

Во всех комнатах началась суматоха.

Торопливо складывали дела.

Стучали крышками конторок.

Кое-кого начало уже тошнить.

Удушливые газы давали себя знать.

Начальство тоже растерялось.

Всеми овладела паника…

Минут через десять контора опустела.

…Евсеев исчез сейчас же после того, как выполнил свою миссию.

В передней, около вешалок происходила настоящая давка.

Некоторые из служащих выбежали на улицу, не захватив даже верхнего платья…

Выйдя из конторы, Василий Иванович медленными шагами направился к себе на квартиру.

Между членами железнодорожного комитета было заранее условлено, что лица, принимавшие активное участие в обструкции, на некоторое время должны быть совершенно освобождены от партийной работы.

Сидеть по своим квартирам.

Не посещать ни собраний, ни массовки.

«Очиститься», выражаясь техническим языком.

…Евсеев шёл и не без удовольствия думал о предстоящем отдыхе.

– По крайней мере, отосплюсь за это время… Хорошо! Утром и вечером буду купаться…

Мысль о возможном аресте даже и в голову ему не приходила.

Сделано было всё чисто.

Комар носу не подточит.

Хотя на всякий случай к обыску он приготовился.

Книжки, листки припрятаны…

Более важные документы отнесены к товарищам…

– Да, выспаться необходимо… За последние дни я совсем изнервничался… К Косоворотовым разве сходить на досуге? Два раза заходила Ниночка. Эх, не поймёшь, что у ней на уме: обычное ли женское кокетство или…

Здесь мысли Василия Ивановича были прерваны неожиданным окликом:

– Здравствуйте, мой юный друг! О чём Вы это так замечтались? Идёт человек, голову опустив, видно, что мысли его витают «далеко, далеко от скучной юдоли земной!»

Перед Евсеевым стоял, слегка покачиваясь, заметно в приподнятом настроении, Антон Косоворотов.

Его помятый, заношенный костюм и осунувшееся, давно небритое лицо говорили без слов.

И сразу становилось ясно, что человек этот за последнее время больше пил, чем ел, спал, где попало, не раздеваясь.

От него пахло дешёвым табаком, потом и винным перегаром.