В зеркалах воспоминаний

Конечно хочу! Мне было очень интересно познакомиться с живым загранработником, да ещё моего возраста. В то время я, молодой инженер-электронщик, имел круг общения весьма далекий от советской дипломатический элиты, да и относился я к ней по причинам, понятным людям моего поколения, с определённым предубеждением.

И вот мы с приятелем входим в подъезд большого московского дома в Гнездниковском переулке и попадаем в квартиру, мало того что коммунальную – загранработник жил в коммуналке, – но в такую, которая даже меня, закалённого с рождения жизнью в коммуналке из 6 комнат, повергла в изумление: 18 комнат!

Мы вошли в небольшую комнату, где царил страшный беспорядок и молодой человек, Алёша Букалов, и молодая женщина, его первая жена Алина, носились в поисках каких-то вещей. Оказалось, что мы попали в самый разгар их сборов к возвращению из отпуска обратно в Сомали. Я решил, что наше вторжение было совершенно неуместным, и хотел было ретироваться.

«Ни в коем случае, никуда не уходите», – сказал он.

Он оказался удивительно дружелюбным, приветливым человеком и отличался, как я убедился впоследствии, необычайным интересом к людям, с которыми его сводила судьба. К тому же он оказался удивительным рассказчиком и очень интересно рассказывал о своих сомалийских впечатлениях.

После этой первой встречи мы виделись ещё пару раз, и он уехал из Москвы к «месту службы» почти на год. Перед отъездом мы обменялись адресами, но, честно говоря, я не придал этому большого значения.

Однако эта встреча запомнилась мне, и через некоторое время я подумал: «А почему бы мне не написать этой симпатичной паре?» В то время эпистолярный жанр ещё не совсем вышел из нашего обихода не только потому, что не было интернета, мобильных телефонов, скайпа и тому подобных штук, но и потому, что мы тогда не совсем ещё потеряли культуру этой формы общения, переданную нам нашими родителями, которые в свою очередь унаследовали её от своих…

И я написал им «за границу». На самом деле, письма советским загранработникам шли совсем даже не за границу, а на родную землю, в посольство СССР в …, на советскую территорию. При этом отправлялись они только с диппочтой и находились под неусыпным гэбэшным контролем, чтобы, не дай Бог, вражеские почтовики не перехватили какую-нибудь государственную тайну, рассказанную шёпотом на московской кухне. Письма приходили к адресатам только раз в месяц, так что приход почты «с большой земли» всегда превращался в праздник. Это я потом понял, когда сам там оказался.

К моему приятному удивлению, через некоторое время я получил от Алёши ответ, ничего особенного, какие-то события и картинки из тамошней жизни, но очень дружеский и тёплый. Вообще, это была его сущность – удивительная теплота и дружелюбие по отношению к людям, с которыми он общался. Так в течение года мы обменялись еще парой писем, и мои новые знакомые вернулись в очередной отпуск.

Как-то при встрече Алёша мне вдруг говорит: «Старик, а ты не хотел бы поработать в Сомали переводчиком английского языка, там у переводчика кончается срок, и они ищут нового. Могу тебя порекомендовать». Я действительно хорошо владел английским, и Алёша это знал.

Предложение, скажем прямо, было фантастическим. С одной стороны, я и мечтать не мог поехать за границу, география путешествий для советского человека тогда ограничивалась необъятной территорией нашей Родины. С другой – я не имел никакого отношения к так называемой загранработе.

Я был тогда в аспирантуре, и собирался через два-три года защитить диссертацию, поэтому это предложение, при всей его заманчивости, мне показалось совершенно для меня неприемлемым. «Всё-таки подумай, – сказал мне Алёша, – ну, защитишь диссертацию на год позже, зато мир повидаешь». И я засомневался.

Жили мы тогда вдвоём с мамой-пенсионеркой трудно, на её скудную пенсию и мою скудную зарплату молодого инженера. Работа за границей в то время была единственной возможностью заработать большие по тем временам деньги (честным трудом!).

Алёша знал мою ситуацию и, думаю, не случайно сделал мне это предложение, хотя, со свойственным ему тактом, не акцентировал внимание на моих жизненных трудностях. Потом я понял, что помогать людям, где только он мог это сделать, было его естественной потребностью.

Поразмыслив, посоветовавшись с мамой и на работе, я решил всё-таки попробовать взять академический отпуск в аспирантуре и попытаться совершить этот «зигзаг удачи», будучи совершенно уверенным, что никто никогда мою кандидатуру не утвердит. Никогда на загранработе я не находился, в партии не состоял, «инязов» не кончал, да и в биографии были кое-какие изъяны.

Перед отъездом Алёша оставил мне, на всякий случай, телефоны и имена людей, к которым нужно обратиться, если я всё же решусь на эту авантюру. Я позвонил, мне назначили одну встречу, потом другую, устроили тестирование моего английского, потом собеседование, и сказали «ждать». И свершилось чудо: меня утвердили на эту ответственную должность. Я не сомневаюсь, что это чудо совершилось только потому, что меня рекомендовал Алексей Букалов.