В зеркале голубого Дуная

В толпе гуляющих обращают на себя внимание «хальбштарке»[33]. Подросток в кожаной куртке — своеобразной униформе «хальбштарке» — отнюдь не дитя улицы, рожденное в тяжелое время. Еще полчаса назад он помогал отцу в лавке и был любезен с покупателями. А теперь в компании таких же оболтусов парень вовсю разыгрывает из себя героя голливудского фильма: грубит прохожим, исподтишка форсит оружием, цинично третирует девушек, увлекшись, может пойти на грабеж и убийство. И все это не от нужды, не по причине преступных наклонностей, а от пустоты жизни, от подмены больших идеалов пошлой экранной модой, тупым индивидуализмом, скотским гангстерским «геройством».

Вечером в переулках по соседству с древними католическими святынями поджидают клиентов раскрашенные панельные красавицы. Они чувствуют себя, как на обычной службе, и нисколько не стесняются: ведь наряду с другими представителями общественно-полезных профессий они платят государству подоходный налог.

Совсем иначе ведут себя нищие. Явных нищих в Вене немного: сытые, к которым они «пристают», могут позвать полицию. На дверях некоторых солидных домов в Вене висят стандартные эмалированные дощечки с корректным предупреждением: «Нищенствовать и продавать вразнос — строго воспрещается!»

Обычно нищие ютятся по темным углам и просят милостыню с превеликой осторожностью. Часто в руках у просящего коробок спичек или газета — из-за боязни полицейского он маскируется под торговца. Нередко нищий прикидывается артистом.

Посреди тротуара стоит слепой старик и старательно насвистывает веселую мелодию из «Цыганского барона». Густая толпа прохожих равнодушно обтекает его с двух сторон. Лишь редким сердобольным невмоготу смотреть на посиневшие губы и слезящиеся глаза «артиста». Они бросают на ходу в его потертую шляпу несколько грошей. Старик кланяется, пытается, не прекращая свиста, изобразить на сморщенном лице улыбку благодарности, Получается жалкая гримаса.

* * *

Под углом к Кернтнерштрассе, неподалеку от собора святого Стефана, протянулась одна из старейших улиц Вены — Грабен. На Грабене много книжных магазинов, антикварных лавок, здесь же находится популярный кинотеатр «Оне паузе», где каждую неделю показывают новые хроникальные фильмы. Человек в темноте входит в кинозал и занимает любое свободное место. Он смотрит фильмы до тех пор, пока кадры на экране не начинают повторяться.

Еще под впечатлением бурных современных событий, отраженных в кинохронике, венец выходит из «Оне паузе» и натыкается на Пестзойле — памятник, поставленный после окончания эпидемии чумы 1679 года.

Такие же памятники в виде пирамиды из каменных черепов с крестом наверху можно видеть во многих городах Австрии. Они выполнены в духе известного тезиса католической церкви, согласно которому эпидемия чумы была прекращена благодаря молитвам и покаяниям.

Вообще католическая церковь очень охотно толкует исторические события в свою пользу. На горе Леопольдсберг (неподалеку от Каленберга) висит доска, на которой золотыми буквами написано: «С принесением на этих высотах 6 сентября 1683 года патером Марко де Авиано жертвенной мессы началось освобождение Вены и тем самым спасение западной христианской культуры»[34].

А в маленькой церквушке, там, на Леопольдсберге, этот тезис подается, так сказать, более эмоционально: «Что стало бы с Веной, если бы патер Марко де Авиано не узрел в 1683 году свою молитву услышанной? Собор святого Стефана стал бы мечетью, архиепископ — главным муфтием, ратуша — базаром, дворец кайзера — палаткой Кара Мустафы, а Австрия — пашалыком.

А Глюк, Гайдн, Моцарт, Шуберт и Бетховен? А Нусдорф, Гринцинг, Зимеринг и Нойштифт[35] — без золотистого вина? Вена, разве это пришлось бы тебе по вкусу? Поэтому помни всегда с благодарностью сию святую гору…»

Кстати, о «золотистом вине». В лабиринте старинных улиц и переулков в центре Вены находятся самые древние пивные и винные погребки. Некоторые из них ведут свою родословную прямиком от… монастырских орденов. Особенно славятся Августинеркеллер, Михаелеркеллер, Риттеркеллер, Ратхаузкеллер и др. Об одном из погребков — Грихенбайзеле — следует рассказать.

Грихенбайзель вы узнаете по фигуре музыканта с волынкой над входом в живописный кабачок, густо увитый по фасаду плющом. Этот музыкант — легендарный Августин, непременный персонаж веселых застольных песен и шутливых легенд. «Милый Августин», как ласково называют его венцы, — румяный, беспечный весельчак, певец и сочинитель. По преданию, он даже от чумы спасался вином и песнями.

В старинных венских летописях сохранилось описание «чуда», случившегося в чумной 1679 год. Возвращаясь с веселой пирушки, какой-то бродячий музыкант свалился вместе со своей волынкой в яму, куда сбрасывали скрюченных чумой. Проспавшись, музыкант выкарабкался из ямы и как ни в чем не бывало пошел восвояси. После этого он жил еще много-много лет. Это «чудо» и множество других подобных веселых преданий австрийцы приписывают одному лицу — веселому Августину.