В зоне поражения

Но двое на машине рванулись прямо на Сашку. А кругом вода — целая река текла по дороге, мотоцикл захлебнулся, развернулся почти на девяносто градусов, и все полетели в разные стороны: Сашка, те двое и мотоцикл…

Сашка стукнулся головой обо что-то. Ноги подгибались, по лбу стекало теплое… Он увидел, как кто-то из двоих тоже вскочил и бросился между гаражами, но и милиционеры уже выпрыгнули из машины, бежали к гаражу. Оттуда, из-за гаража, раздался выстрел. Милиционеры бежали прямо на этот выстрел. Не слышат!

— Стреляют! — закричал Сашка милиционерам и свалился в воду…

Школьный двор

В это утро он походил на брошенную строительную площадку: сиротливо лежали золотистые доски, сохла на солнце, покрывалась глазированной коркой известка в кадушке, рассыпалась горка нового штакетника, грабли и лопаты валялись в куче прошлогодних листьев.

А строители… Они, забыв о делах, гонялись за волейбольным мячом: лучше всех гасила мячи Таня Назарова — вот где пригодился ее рост, а самые крученые, самые неуловимые подавал Сережка Колесников. Они втроем — еще Олег с ними — были по одну сторону сетки, а все остальные, человек десять — по другую.

Кардашов самоотверженно пытался брать около самой сетки Татьянин мяч — майка и брюки у него были в песке, но даже героизм не мог бы спасти сейчас его команду.

— Эй, мальчишки! Надо знать совесть — пора за работу! — пыталась навести порядок Татьяна, но тут же сама бросалась на очередной мяч, посылая его в пустой пятачок поля.

В воздухе повисал возмущенный вопль противников.

С той стороны, где играли Сережка, Татьяна и Олег, у самой волейбольной площадки рос старый куст сирени. В него то и дело нырял мяч, и потом выловить его из переплетения стволов было не так-то просто.

— Адъютант! Принести мяч! — приказывал каждый раз Сережка Олегу.

И толстый Олег покорно лез в кусты.

В последнее время он, как хвост, ходил за Сережкой. Даже младший Колесников посмеивался. Конечно, не потому Олег цепляется за Сережку, что тот обещал «сделать человека» из него. А видно, все еще боится, что придется расплачиваться за Суворова. И надеется, что Сережка-то не даст в обиду.

А Сережке понравилась роль командира. Его собственный брат, послушный Санька, никогда так не подчинялся ему, как Олег!

Когда мяч очередной раз застрял в кустах, Олег вдруг надулся:

— Не полезу больше!

— Разговорчики! — одернул Сережка, удивленно поглядев на Олега.

Но тот уселся прямо на песок волейбольной площадки, и крупные слезы поползли по его щекам.

Чего-чего, а уж этого Сережка никак не ожидал, он даже с сожалением смотрел, как Олег размазывает по щекам слезы.

— Ну и солдат из тебя, — с досадой и все еще с удивлением проговорил он. И вдруг его осенило. — Братва! — крикнул Сережка. — Кому нужен этот чертов куст? Под корень его!

Первая опомнилась Татьяна:

— Ты сдурел — такой большой куст!

— Да он же не цветет совсем! — Сережка побежал к доскам, около которых был брошен топор. — Адъютант! Наряд вне очереди! — пригрозил он на ходу.

— Не смей! Не смей! — Ольга разыскала на кусте молоденькую ветку, на которой распускалась единственная бледно-фиолетовая, хилая кисточка. — Видишь, она цветет!

Вот так, загораживая от мальчишек этот куст, девчонки и увидели, как подходит к воротам Сашка Суворов. Ворота были распахнуты настежь — было видно, как он медленно идет, как остановился у столба, на котором повешено одно полотно ворот.

— Сашка! — увидел наконец его и Кардашов и побежал к нему, и следом побежали все.

— Какой ты худой и бледный! — ужасалась Ольга.

— Ты практику будешь проходить? — удивлялись мальчишки. — На кой тебе? И так засчитают…

Когда Сашка утром вышел из дому, он увидел, что и на березах появились клейкие листочки. На тополях они уже чуть ли не с ладошку Павлика, а березы опоздали, и теперь издали казалось, что они поддерживают зеленые облака.

Сашка подходит к Саду мичуринцев, и у него гулко и часто бьется сердце…

Он думал, что никогда не вернется в эту школу, переведется в другую — отец ему это предложил. Отец каждый день ходил в больницу и приносил конфеты, яблоки, орехи… Сашка все равно не мог забыть, что он выгонял его из дому… Но молчал: какая польза напоминать об этом отцу. Да он, наверное, и сам не забыл, только притворяется.

И Кардашов к нему приходил несколько раз в больницу, приносил конфеты от всего класса, но Сашка отправлял их Павлику.

Настоящего разговора у них с Кардашовым долго не получалось: Сашка думал, что не получится никогда. Разве он сможет рассказать все, что с ним было? Разве ему поверят?

Но Кардашов очень-то и не расспрашивал его… Больше сам рассказывал, про ребят, про командира их отряда — Юрку Немытикова, с которым они, оказывается, разыскивали его, Сашку…

Выходит, этот Кардашов ничего, действительно, свойский! Таким он показался и первый раз…

Не хотел Суворов идти в школу, а только три дня просидел дома и уже притащился! Он знал, что их здесь застанет, Кардашов говорил.

И вот они все смотрят на него и вроде ждут чего-то… Он должен им что-то объяснить? Может, они хотят, чтобы он прощения попросил?