Ва-банк

Правда, иногда мы оказывались в весьма нелепых ситуациях. В машине швейцарского посла протекал бензиновый бак, и он доставил ее нам, чтобы запаять шов. Я тщательно слил горючее с помощью резинового шланга, высосав бензин до последней капли. Но этого оказалось все же недостаточно. Как только пламя паяльной лампы коснулось бензинового бака, он взорвался, и машина загорелась. Пока я и еще один парень выбирались на ощупь из гаража, покрытые черным маслом и гарью, и лишь начинали понимать, что мгновение назад мы спаслись от смерти, я услышал спокойный голос Б. Л.: «Не кажется ли вам, что не следует рассказывать нашим партнерам об этой маленькой неудаче?»

Он позвонил братьям, и трубку взял тугодум Клементе.

— Клементе, ты можешь дать мне телефон агентства, страхующего гараж?

— Зачем?

— Зачем? Ах да, чуть не забыл. Да понимаешь, тут машина швейцарского посла сгорела. Сейчас — это просто куча золы.

Через пять минут появился запыхавшийся Клементе, размахивая руками и подпрыгивая от бешенства, потому что в действительности гараж не был застрахован вообще. Потребовалось три порции крепкого виски и вся магия достаточно обнаженных ног Симоны, чтобы его успокоить. Армандо появился только на следующий день, он был совершенно спокоен — это была его очаровательная манера принимать действительность такой, какова она есть.

— Что-либо случается только с теми людьми, которые работают. Так что не будем больше говорить об этом: я все уладил с послом.

Посол получил другую машину, но мы потеряли его как клиента.

Время от времени среди событий нашей насыщенной радостью жизни я вспоминал о собственном маленьком сокровище, спрятанном под деревом в стране, хорошо известной своим мороженым мясом. Я отложил деньги на проезд туда и обратно, чтобы взять спрятанное, когда подойдет время. Ощущение того, что у меня есть достаточная или почти достаточная сумма, чтобы удовлетворить свою жажду мести, полностью изменило меня. Я больше не заботился о том, чтобы делать деньги, жил беззаботно и спокойно; именно поэтому я смог полностью погрузиться в мушкетерские забавы — да так глубоко, что однажды в воскресенье в три часа дня мы все бултыхались в фонтане на одной из площадей Каракаса в одних трусах. И на этот раз Клементе вошел в положение и освободил партнеров своего брата из полицейского участка, где мы сидели за публичное обнажение.

И вот по прошествии многих месяцев мне показалось, что пора ехать за моим сокровищем.

Вот так случилось, друзья, я благодарен вам за вашу доброту, но мне пора. Итак, я был на пути в аэропорт. Я прибыл в эту страну в шесть часов утра и сразу же взял напрокат машину. В девять был уже на месте.

Переехал мост, но, Боже, что это? Я сошел с ума или все это — мираж? Огляделся, но не увидел ни одного дерева. Не только моего дерева, но и сотен других. Дорога стала намного шире, мост и путь, ведущий к роще, полностью преобразились. Ориентируясь на мост, мне удалось более или менее точно определить место, где должны были быть мое дерево и мое богатство. Никакого следа!

Мною овладело какое-то тупое безумие, глупая ярость. Я в бешенстве вдавливал в асфальт каблуки, как будто он мог что-то чувствовать. Меня переполнял гнев, и я озирался вокруг, ища взглядом что-то, что можно разрушить; но все, что я видел, — это белые полосы на дороге, я бил по ним, как будто так можно было повредить дорожное покрытие.

Пришлось возвращаться к мосту. Подъездной путь с другой его стороны не изменился и, сравнивая дороги по обе стороны моста, я понял, что с поверхности земли было срыто не менее четырех метров. А поскольку моя добыча была захоронена на глубине примерно метра двадцати сантиметров, то ее наверняка обнаружили.

Я облокотился на парапет моста и какое-то время рассеянно смотрел на гладь реки. Постепенно начал успокаиваться, но тревожные мысли все еще вертелись в голове. А может, такой финал закономерен в моей судьбе? Есть в этом что-то фатальное. А если так, то не следует ли мне вообще отказаться от попыток добиться удачи? Что мне делать теперь? Ноги подкашивались. Но потом я взял себя в руки, размышляя так: «Сколько раз ты, Папи, терпел неудачи до того, как научился справляться с ними? Семь или восемь раз, правильно? Но что делать? Фортуна — баба шалая. Ты проигрываешь один банк, но потом срываешь другой. Это — жизнь, и ты должен принять ее такой тоже, если ты ее действительно любишь».

Я не задержался надолго в этой стране, которая, казалось, помешалась на том, чтобы благоустраивать свои дороги. Меня тошнило при мысли, что у цивилизованных людей рука поднялась на такие древние деревья. И зачем, я спрашиваю вас, какого черта расширять дорогу, которая и так была достаточно широкой?