Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Вернемся к советско-германскому пакту о ненападении. При разборе причинно-следственного клубка нельзя ни на йоту отвлекаться от того непреложного факта, что на Дальнем Востоке наша страна фактически находилась в состоянии войны. На июль—август 1939 года падает пик противоборства на Халхин-Голе. Япония обхаживала Берлин, чтобы во исполнение антикоминтерновского пакта тот брал Советский Союз в клещи с запада. Кто мог дать гарантии, что при некоем стечении обстоятельств рейх не ударит по СССР? Не секрет, что в середине августа Гитлер взвешивал различные варианты обеспечения арийской расы «жизненным пространством». Приобщение Чехословакии, Польши, Скандинавии, Прибалтики, вассальная зависимость Бельгии, Голландии и Франции, аннексия Люксембурга, колонизация Балкан – в видениях нацистского главаря лишь прелюдия к необратимому торжеству над славянскими «недочеловеками». Без изничтожения России сия цель считалась не досягаемой.

Отталкиваемся от посылки – Советский Союз отвергает предложение размежевать интересы сторон от Балтики до Черного моря, заключить пакт о ненападении. Между тем план «Вайс» реализуется, и вермахт выкатывается на советско-польскую границу 1939 года, берет под контроль Литву, Латвию и Эстонию, как то предусматривали секретные договоренности с ними о «совместной обороне», «осваивает» Юго-Восточную Европу, сданную «демократами» рейху. Что оставалось делать СССР при таком или схожем раскладе? Отнюдь не надуманном.

Возобладав над Польшей, ликовавший Гитлер прикидывал, не двинуть ли вермахт с ходу против России? С момента подписания договора о границе и дружбе с СССР минула пара дней. Снова он примеривался, не протрубить ли «восточный поход» в июне 1940 года вслед за тем, как на милость ему сдалась Франция. Фельдмаршалы и генералы остудили пыл фюрера: Россия – орешек покрепче. Точность побуждает приметить вольность обращения Берлина с буквой и духом пакта о ненападении еще в последнюю неделю августа 1939 года, по ходу авральных контактов с Альбионом. Никаких консультаций с Москвой по «вопросам, затрагивающим их (советско-германские) общие интересы», что предусматривались статьей III пакта, не проводилось.

Кратко о секретных протоколах к пакту о ненападении и договору о границе и дружбе. Мы сами создали для себя проблему, разыгрывая без нужды роль непорочных агнцев. Не скрывать надо было происшедшее, а объяснять в реальном контексте той суровой поры. И если не выкраивать для России, вчерашней и сегодняшней, дискриминирующих ее норм, придется признать, что результаты переговоров Сталина и Молотова с Риббентропом оформлялись в русле повсеместно практиковавшегося до середины XX века прочтения международного права. Ранжирование – открытое и тайное – стран и наций по разным цензам, установление сфер влияния, зон интересов являлись обыденным делом. Непревзойденной в этом смысле остается по сей день «доктрина Монро», рассекшая земной шар на Старый и Новый Свет.

Вместе с тем даже форсмажорные потребности не оправдывают забвения допущенного в 1939 году руководством страны «отхода от ленинских принципов советской внешней политики» и игнорирование им действовавших процедур законотворчества. Съезд народных депутатов и осудил это в декабре 1989 года.

Правовая оценка не причина наводить тень на плетень. В ходе августовских и сентябрьских переговоров статус Прибалтийских государств не обсуждался. Протокол, приложенный к пакту о ненападении, возвращал аннексированную в 1920 году Польшей Виленскую область в состав Литвы. Кроме того, восстанавливалась национальная целостность Украины и Белоруссии, попранная нападением поляков на Советскую Россию. Протокол 28.09.1939 заменил «приблизительную линию» по рекам Нарев, Висла и Сан на линию Керзона, рекомендованную в 1919 году верховным советом Антанты в качестве восточной границы Польши. Кроме того, восстанавливались права СССР на Бессарабию, прихваченную после Первой мировой войны румынами. «Разграничение сфер обоюдных интересов в Восточной Европе» обозначало пределы, за которые не должна была распространяться активность каждой из сторон «в случае территориально-политического переустройства», формы и содержание которого не конкретизировались.