Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

– Валентин Михайлович, 1988 год, год празднования 1000-летия Крещения Руси, принято считать началом церковного возрождения. Давайте перенесемся мысленно на 25 лет назад и вспомним, как все начиналось.

– В середине 1980-х годов я сделал глупость: вернулся в большую политику. Мне поручили возглавить агентство печати «Новости» (АПН). Я согласился принять эту должность, оговорив, что мне дается гарантия прямого доступа к генеральному секретарю по любым вопросам, кои сочту важными для доклада. Я понимал значение в будущем такой возможности, испробованной отчасти при Хрущеве и особенно в правление Брежнева, а также Андропова.

В июне 1986 года М.С. Горбачев с участием других членов политбюро проводил совещание с обществоведами, писателями, руководителями СМИ. Цель совещания – выявить, что следует сделать, дабы идеи перестройки стали понятны интеллигенции? В своем выступлении я сформулировал два тезиса. Первый – сказать правду не только о личности Сталина, но и о сталинизме как системе. Не разделавшись с прошлым, мы не сделаем ни шагу вперед. Второй тезис – предстоит тысячелетие Крещения Руси. Следует отметить юбилей как национальный праздник, знаковый этап нашей истории, становления Руси как государства. Зал безмолвствует. Лишь главный редактор «Огонька» В. Коротич бросил реплику: «Правильно!»

Призыв поднять предстоящую дату на национальный уровень не упал на благоприятную почву. Бездумно упускалась возможность нормализовать отношения государства с церковью и верующими, то есть почти, если не больше, с половиной населения. Конечно, можно отделить церковь от государства, но нельзя решением правительства или парламента отделить церковь от народа.

Времени на подготовку к знаменательной дате в обрез. Настораживали сигналы, что для особо ретивых богоборцев юбилей – повод для закручивания антиклерикальных гаек. Созваниваюсь с председателем совета по делам религий К.М. Харчевым. Прошу его от моего имени пригласить в АПН Питирима, Ювеналия, других авторитетных пастырей. Приглашение принято. Мой служебный кабинет маловат, перебираемся в зал правления агентства.

Сформулировал вопросы, касающиеся подготовки празднования тысячелетия Крещения Руси. Услышал от гостей горькое и грустное. Церковь аккуратно сформулировала просьбы, но почти повсюду нарывалась на отказ и шельмование. Пришли к взаимопониманию, что мои гости обсудят данную тему с патриархом Пименом и сформулируют программу-оптимум и программу-минимум. Примерно через неделю митрополит Питирим принес мне записку опять-таки с более чем скромными пожеланиями.

Пишу меморандум Горбачеву. Он начинался словами Пушкина из «Бориса Годунова»: «Когда-нибудь монах трудолюбивый найдет мой труд усердный…» Если угодно, этот меморандум был тестом для государственного руководства, проверкой серьезности начатых преобразований в стране. Конечно, я рисковал, в чем, естественно, отдавал себе отчет.

– Вы хотите сказать, что к тому моменту в высшем партийном руководстве не было намерения отметить это историческое событие?

– Действительно, особых причин быть в приподнятом настроении не имелось. Активизировались оппозиты, поджидавшие, когда моя строптивость потянет на параграфы «превышение компетенции» или «нарушение субординации». Кое-кто заподозрил меня в «богоискательстве» и докладывал о сем кому надо. Заготовили проект постановления о снятии меня с должности председателя правления АПН.

Забегая вперед, скажу, что немало крови попортил В. Щербицкий, возглавлявший в ту пору руководство Украины. Он не хотел отдавать в распоряжение церкви Киево-Печерскую лавру. А как можно было отмечать тысячелетие Крещения, не вернув в лоно православия колыбель российского христианства.

Но вернемся к моему меморандуму М.С. Горбачеву. Я предлагал пригласить на празднование гостей из-за рубежа. Полагал, что церковь вправе получить в свое распоряжение Большой театр, а не концертный зал гостиницы «Россия», который ей навязывали. Предусматривалась трансляция торжеств по Центральному телевидению на страну и за границу. Естественно, в повестку дня включалось возвращение верующим особо почитаемых храмов и монастырей, других реликвий. К примеру, архив и фолианты Троице-Сергиевой лавры неразобранными свалили в подвалы Ленинской библиотеки. Кому от этого был прок?

– Получается, что вы написали не только о праздновании юбилея, а предложили широкую программу возрождения церковной жизни?

– Конечно, такой юбилей непозволительно уподобить фейерверку: просиял луч, и дальше вновь тьма. В меморандуме излагался достаточно подробный план возможных и целесообразных, на мой взгляд, действий, которые, не исчерпывая проблемы, тем не менее указывали направление, которым следовало бы двигаться.