Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Не раздавались ли сигналы тревоги по поводу происходившего на государственном уровне? В 1898 году российское правительство выступило с предложением созвать международную конференцию с повесткой дня: замораживание военных бюджетов и отказ от наращивания численности вооруженных сил государств, неиспользование в военных целях научных открытий в случае конфликтов, в особенности против мирного населения. Год спустя в Гааге собрались представители 26 государств для проработки означенных и смежных проблем. К сожалению, сидения закончились паллиативами – пожеланиями «об ограничении расходов на военное дело, которыми в настоящее время обременен мир» и т. п. Инициатива Петербурга не использовать технологические прорывы на потребу гонке вооружений натолкнулась на афронт. Делегаты ведущих западных держав охаивали это предложение как пригодное лишь для «диких народов».

Некоторый свет на причины подобного настроя приверженцев силы прольют следующие обстоятельства. Именно в ту пору (1898) британский министр колоний Дж. Чемберлен предложил Вильгельму II и рейхсканцлеру Б. Бюлову соединить две ветви одной расы для наведения порядка в Западном полушарии. В качестве одной из задач называлось поставить пределы влияния России в Балтийском море и наглухо запереть ее в море Черном. Заметим, отлаживание сотрудничества «ветвей одной расы» стало любимым припевом Гитлера с 1933 по 1944 год.

В конце XIX столетия сплетение двух ветвей споткнулось о требование Берлина уравнять Второй рейх с британцами на морях. Тогда англичане сконцентрировались на выстраивании союза с Японией, дабы заблокировать Россию в Амурском заливе. На английских верфях строился японский флот, который в 1904 году без объявления войны нападет на Порт-Артур. Расходы взяли на себя американские финансисты Я. Шифф и пр. То, что Россия имела дело с агрессией не просто Токио, документируют англо-японские договоры 1902 и 1905 годов. Если по первому из них англичане обязывались упредить возможную поддержку России со стороны Парижа и Берлина, то по второму в случае затягивания Русско-японской войны британцы предполагали напрямую включиться в военный конфликт.

Под нападение Японии на Россию англичане осваивали Бутан, Непал и собирались поставить под свой контроль Тибет. США тоже искали собственный куш. В нарушение обязательств перед Кореей они сдали полуостров Японии, получив от Токио взамен согласие на колонизацию Филиппин.

Не будет преувеличением утверждение, что истоки Первой мировой войны надлежит искать в событиях на Дальнем Востоке. На фоне внешних и внутренних осложнений, которые переживала потерпевшая поражение в войне с Японией Россия, Лондон, Вена и Берлин вместе и порознь активно урезали позиции нашей страны на Балканах. Австро-Венгрия аннексировала Боснию-Герцеговину, в 1912 году учреждено государство Албания, чтобы перекрыть Сербии, то бишь ее союзнику России, выход в Адриатическое море. Две балканских войны, приведшие к утрате влияния Петербурга на Болгарию. Альбион открыл шлюзы для военного проникновения Второго рейха в Турцию с перспективой создания антироссийского Южного фронта. Тогда же в каталог мировых противоречий включился углеводородный фактор (по словам У. Черчилля, «демократы» плыли к победе на потоках нефти). Количество рано или поздно должно было перейти в качество.

Экономя время, сошлюсь на документ, который Сталин хранил в своем рабочем шкафу до конца жизни. Речь идет о записи беседы У. Черчилля с О. Бисмарком, внуком «железного канцлера», датированной 20.10.1930. Черчилль поучал своего собеседника: вы, немцы, недоумки. Иначе в Первой мировой войне вы сосредоточили бы все силы на разгроме России. Случись так – Лондон позаботился бы о том, чтобы Франция вам не мешала, а если бы Париж не послушался, то мы бы оставили его наедине с Берлином. Далее Черчилль развивал мысль о том, как сорвать планы индустриализации Советского Союза. Советская Россия, по его словам, должна была остаться аграрной страной, способной кормить себя, а излишки экспортировать.

У. Черчилль знал, что говорил. Вместе с Э. Греем, шефом Форин-офис, он летом 1914 года делал все возможное, чтобы конфликт Германии с Россией не выходил за рамки «схватки четырех» – Германия, Австро-Венгрия, Россия и Сербия. Более того, когда Берлин объявил войну России, британцы пытались, не имея на то мандата Франции, уговорить немцев имитировать так хорошо знакомую по 1939 году «странную войну» на Западе. Как гласит немецкая пословица, черт прячется в деталях. В политике и стратегии их не лишне знать.