Валерий Гергиев. Симфония жизни

Для самого Гергиева сообщение о том, что на конкурс поедет именно он, было полной неожиданностью: это решение принималось не только руководством Ленинградской консерватории, но и Министерством культуры. И, конечно же, оно должно было получить одобрение в ЦК. Я наверняка не ошибусь, если скажу, что на протяжении этой поездки за ним присматривали люди из органов.

Это был действительно большой конкурс: помимо Валерия, от СССР поехал еще один представитель, от Штатов – двадцать человек, от Японии – пятнадцать. Всего же участников, включая немцев, французов, англичан и итальянцев, было около восьмидесяти.

Сразу скажу, что Гергиев был удостоен первой премии. На дебютном концерте победителю выпала честь дирижировать Берлинским филармоническим оркестром. Валерий до мельчайших подробностей помнит свое общение с Гербертом фон Караяном во время репетиций перед тем концертом.

В программе была Шестая симфония Чайковского («Патетическая»). Караян подробно изучил партитуру Гергиева, в которой тот сделал множество пометок.

– Для меня партитура – это все равно что блокнот для журналиста, – вспоминает маэстро. – Вот, например, у Чайковского есть партия гобоя: сначала я сделал себе пометку, что она должна исполняться espressivo, а потом еще уточнил – making joke. Я постоянно выдумывал что-то новое. Каждая партия у меня ассоциировалась с каким-то образом, о чем я делал соответствующие пометки.

В этих записях Валерий во многом подражал манере Мравинского – дирижера, которого он глубоко уважал. Караян внимательно просмотрел партитуру и, указав на расхождение с оригиналом, спросил:

– Почему так?

– Это подражание Мравинскому, – ответил Гергиев.

– Ах, так вы из Ленинграда? Мравинский, конечно, выдающийся дирижер, но в этой части лучше придерживаться оригинала.

Во время репетиции Караян сидел среди альтов и слушал. Третью часть Валерий обычно играл в ускоренном темпе, как его учил Мравинский, но сейчас он дирижировал Берлинским филармоническим оркестром – коллективом со старейшими исполнительскими традициями. Понимая это, Гергиев решил сыграть немного медленнее обычного. Тут Караян прервал исполнение и попросил начать заново в чуть более подвижном темпе – он согласился с трактовкой Гергиева.

Также Валерий рассказывал, что после репетиции Караян подошел к нему и, легонько пнув по ноге, сделал замечание:

– Ноги дирижера должны стоять прямо, а не ходить под ним ходуном!

Уже после концерта он сказал Валерию слова, которые тот вспоминает до сих пор:

– Ваша музыка звучит. Ее звучание интенсивное и сконцентрированное.

Расплываясь в улыбке, Гергиев признался, что в ту минуту был совершенно счастлив.

– Он тогда еще рассказал мне, как контролировать темп. Для этого дирижер должен постоянно тренировать свой внутренний метроном. Даже во время прогулок в парке. А еще Караян отзывался о Ленинграде как о великом городе, хотя в России он никогда и не был. Все это я бережно храню в своем сердце.

В подробностях описывая эти события своей молодости, Валерий сказал, что и Караян, давший ему такие искренние советы, и преподаватели из консерватории, отправившие его на этот престижный конкурс, заложили тогда основу всей его будущей жизни. И поскольку сегодня он уже не может отблагодарить своих учителей за тот опыт, который они ему дали, своей обязанностью он считает передачу этого опыта молодому поколению.

– Смысл моей жизни в том, чтобы вернуть все то, что я взял взаймы у своих учителей.

От этих слов у меня становится тепло на душе.

«Что сделало меня тем, кем я являюсь?» – именно эта мысль побуждает его вкладывать столько сил в воспитание молодых музыкантов.

Рассказывая об этом конкурсе, ставшем отправной точкой в международной карьере Валерия, нельзя не упомянуть еще один эпизод, который замечательно характеризует его отношение к жизни. Перед приездом всем участникам давали подробные указания: сколько денег нужно привезти с собой, каков размер конкурсного взноса и т. п. Среди прочего просили взять с собой фрак: он был необходим для участия в финале конкурса, а также для выступления на концерте лауреатов. У Гергиева фрака не было.

И не то чтобы он не надеялся пройти в финал, но тогда, перед отъездом в Берлин, он решил: «Что-нибудь придумаем». И вот – он в финале. У других участников костюмы, конечно же, при себе. Самое время что-то придумывать.

Он поспешил в магазин проката одежды, который кто-то ему посоветовал. Весь комплект – фрак, брюки, рубашка, жилет и бабочка – обошелся в семьсот марок.

– Прежде я таких денег в жизни не видал. От такой суммы кружилась голова, – вспоминает маэстро.

Как бы то ни было, именно в этом прокатном костюме двадцатичетырехлетний юноша дирижировал Берлинским филармоническим оркестром. Тогда он надел фрак впервые.

– Откровенно говоря, я человек суеверный. Если бы я взял с собой фрак, это значило бы, что я уверен в победе. А у меня принцип: не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Возьми я тогда с собой костюм, не видать мне первой премии, – Валерий засмеялся.