Валиханов

Чокан записал в тот день большой отрывок великого киргизского эпоса, повествующий о смерти Кукотай-хана и пышных поминках. Это был, следовательно, исторический день. 26 мая 1856 года появилась первая запись «Манаса».

Чокан тогда не мог представить себе, что придет время и записи «Манаса» составят многие тома. Он догадывался — по открывавшимся ему частям чего-то огромного, — что у киргизской поэмы богатырский размах крыльев. Киргизы и казахи изображались в ней как два разных народа, но дружественных, даже родственных.

Дальнейший путь лежал через горный проход Санташ. В числе сопровождающих появились киргизы. Чокан увидел издали курган высотой сажени в три. Это и был Санташ, счетный камень. Киргизы рассказали, что некогда здесь проходил с войском Темир-Курген, то есть Тамерлан. Великий полководец направлялся в Китай, чтобы вытребовать себе в гарем дочь китайского императора. По приказу Темир-Кургена каждый из его воинов принес свой камень и положил в общую кучу, а на обратном пути через проход каждый взял по камню. И тогда по величине оставшейся горы камней Темир-Курген определил, скольких воинов он потерял.

Выслушав легенду, Чокан скептически подумал, что она не в ладах с историей. Тамерлан действительно шел на Китай, но скончался, не дойдя до страны киргизов, в городе Отраре. Более вероятно, что курган был насыпан воинами казахского хана Ишима, который одержал в этих местах победу над джунгарами.

28 мая Чокан записал в журнале: «С долины Тобул-готы открылся нам так ожидаемый Иссык-Куль, предмет нашего риска».

На Иссык-Куле Хомептовский дал отряду передышку. Бородатые казаки, раздевшись до исподнего, бродили по заливу с неводом и вывалили на берег богатый улов. Киргизы в камышах рубили рыбу кривыми саблями. Чокан на берегу, смеясь, набрасывал карандашом картинку дружной русско-казахско-киргизской рыбной ловли.

Чокан успел подружиться кое с кем из киргизов, сопровождавших отряд. С ними он и отправился искать кочевку Боромбая, договорившись с Хоментовским о месте, куда следует явиться, скажем, через месяц. Впрочем, Михаил Михайлович не намеревался уйти за это время уж очень далеко.

Выехали 1 июня. К полудню всадникам открылась долина Джиргалапа. Здесь, по предположениям, кочевал аул Боромбая. Яркая зелень травы, блеск горной речушки, повсюду видны юрты и отары овец. Чокан подмечал все, он обратил внимание, что киргизы рода бугу разводят тонкорунную породу и преобладающий цвет овец белый. Вот почему и юрты на склонах Джиргалана белее, чем в казахской степи. Коровы у бугу монгольской породы, по вымени видно, что они дают больше молока, чем казахские коровенки. Верблюды у бугу более светлого цвета, и шерсть у них нежнее, чем у казахских. Хороши были у киргизов козы с длинной шерстью. Козий пух отсюда шел издавна в Россию, где из него ткались тончайшие шали.

Солнце поднималось все выше. Во встречных аилах почему-то никто не знал, где кочует Боромбай.

Для своих спутников — казахов и киргизов — поручик султан Валиханов уже сделался добрым приятелем, но в аилах от него все бросались наутек с криком: «Урус! Урус!» Не пора ли ему расстаться с русской одеждой и нарядиться киргизским салом?[66] Спутники в один голое согласились, что пора. А ведь сделай он такое превращение по выезде из лагеря, они бы наверняка отнеслись иначе. Переодевание всегда подозрительно. По одежде должно быть видно, что ты за человек и откуда родом.

Веселая компания могла сразу же убедиться, насколько удачно превращение поручика Валиханова в киргизского франта. В первом же аиле женщины выбежали навстречу всадникам.

Конечно, потом его выдал язык. Стоило заговорить — и сала разоблачили. Э, да ты не киргиз, а казах, знаешь все наши слова, а выговариваешь по-другому.

Что ж… Чокан охотно признался, кто он и откуда. Известие, что в аил приехал казахский султан, вызвало всеобщую радость. Чокан убедился, что казах для киргиза — близкий человек. На него теперь глядели дружелюбно, а женщины постарше — с материнским участием, жалеючи вслух, что он так худ и бледен, наверное, ему плохо в дальней стороне без материнской заботы.

Весть о прибытии казахского султана летела впереди странствующей в поисках Боромбая компании. В аилах Чокана встречали с почестями. Но по-прежнему никто не брался указать точно, где кочует Боромбай. Все это было неспроста. Наконец они встретили пастуха, который привел их поздно ночью в ущелье и указал на огоньки неподалеку от ледника. Вот куда загнал Боромбая страх перед сарыбагышами!