Вальхен

— Что Сталинград? — спросил другой.

— Ой, Зденек, Томаш, гутен таг! — смутилась и вспыхнула Наташа, будто только что их увидела. — Валь, это чехи из соседнего лагеря. Они хорошие, не бойся.

— Наши освободили Сталинград, — объяснила Валя по-немецки. — Вы понимаете?

Высокий, который, как Валя поняла, отреагировал на имя Зденек, кивнул и объяснил товарищу по-чешски, что рассказывает Валя.

— Не просто освободили, — добавила Валя, — а разгромили целую армию и взяли в плен много тысяч солдат и даже фельдмаршала. В Германии траур объявили.

— Ах вот почему вчера и сегодня анвайзеры все такие странные… — задумчиво сказала Марьяна. — Значит, вчера уже узнали. Прямо сами не свои все были. Кто злой сверх меры, кто прямо как в воду опущенный.

— Ага. А сегодня главный в охране, такой пожилой немец, выходнушкам даже разрешил гулять уйти.

— Кому разрешил? — не поняла Валя.

— Ну, тем бригадам, у кого сегодня выходной. И сказал странное: у вас, мол, сегодня праздник. А мы и не поняли, что за праздник такой.

— Валь, а что ты такое сказала: кто-то вклинивается в радиопередачи… — вспомнила Марьяна.

— Он называет себя «человек из народа», и Клаус говорит, что его пока не могут вычислить, что за него даже награда назначена. А он в любую паузу в передаче вклинивается и сообщает правду о Восточном фронте. Клаус думает, что это из наших. Ах да, вот что. — Валя вспомнила ещё важное. — Я спрашивала хозяйку, нельзя ли кого-то из вас брать к нам на выходные. Ну, как нас этот Хоффман забирал, помнишь? Совсем не работать нельзя, хотя и соседей рядом нету — кто бы увидел… Ну, просто в этой семье все работают всё время. Даже дети. Но они иногда нанимают помощников, когда очень много работы, и платят хорошо. Или деньгами, или продуктами.

— Мы бы пришли, да, Марьяш? — сказала Наташа. — Нам деньги не нужны, а вот продукты — это да. Знаешь, мы тут приспособились, если кто что добыл, варить в бараке еду. Хоть они и запирают кухню, когда Эрна уходит.

— Как?!

— На печке. Эрна нам потихоньку отдаёт мелкий лом от брикетов, чтобы легко было спрятать. Девчонки осенью наловчились яблоки воровать и картошку с морковью. А мы в тазу варим. Получается. Даже яблоки сварили и потом за завтраком на хлеб мазали. А Эрна делает вид, что не видит. Она хорошая, только очень испуганная.

— А анвайзерки что же? — спросила Валя.

— Ой, ты же не знаешь. Анвайзерок сменили и охрану. Волчиху перевели куда-то. Из старых остались Герда и Эрна. А новые все немолодые и, знаешь, — не сильно вредные. Будто жалеют нас. Мы же вечером варим. А они уходят в свою дежурку и вроде не видят. Бараки только на ночь запирают снаружи, как и раньше. А так — нет, не такие уже вредные.

— Погоди, Наташ, не трещи, — остановила Марьяна. — Валь, если твой бауэр и правда захочет кого-то из нас взять, как мы узнаем, что это он? Мы ж его не помним. А он нас и не видел.

Валя задумалась.

— Мне всё равно пора идти. Вы подойдите к воротам, а я спрошу у него что-то, вот и увидите. И если получится, я вас ему покажу.

Валя двинулась вдоль ограды, а Марьяна и Наташа направились через лагерь к воротам.

— Наташа, — окликнул её высокий парень, — ты можешь выйти?

Наташа покраснела и кивнула.

— Můžeš zavolat Ulyanu? — добавил его приятель, которого Наташа называла Томаш.

Наташа не знала чешского, но догадалась и тоже кивнула Томашу — Ульяну она позовёт.

У ворот Клаус всё ещё разговаривал с охранниками. Валя подошла к нему.

— Стой здесь, мы сейчас поедем назад, — сказал хозяин и, обернувшись к главному охраннику, спросил: — А что это у вас собаки вдоль ограды бегают? Непорядок. Это же не ваши? Значит, бездомные? — Он указал в сторону, противоположную той, откуда пришла Валя.

Главный кивнул солдату:

— Быстро проверь, что там такое.

Солдат отдал честь и убежал проверять. Старший подмигнул Клаусу.

— Девушек отпустить? Или что?

— Передать разреши вот это… и погулять отпусти — вон кавалеры ждут.

Охранник кивнул. Клаус протянул Марьяне, которая стояла у ворот рядом с Наташей и незнакомой Вале девушкой, небольшую холщовую сумку, что держал в руках. Марьяна взяла и ойкнула от неожиданности — сумка оказалась тяжелее, чем она думала.

Клаус благодарно кивнул охраннику, попрощался с ним за руку, и Вале показалось, что из ладони в ладонь что-то перешло. Тот заулыбался и махнул девушкам — мол, выходите. Марьяна жестом, прижав руку к груди, поблагодарила Клауса, помахала Вале и унесла сумку в барак.

Валя вслед за хозяином направилась к повозке.

— Увидел я твоих девочек, — сказал Клаус по пути. — Буду брать их как помощниц, хотя бы иногда.

— Дядя Клаус, а что это вы им передали?

— Марта собрала. Каша из гороха с салом, две банки — большие, по два литра. Хлеб и джем из яблок. На всех не хватит, конечно, ну хоть сколько-то.

— О! Спасибо! Не знаю, какой там сейчас народ… Раньше, пока нас не… продали, у нас хорошая комната была — все друг другу помогали. Нас двадцать четыре было. Ну, наверное, поделят на всех. В лагере-то всем плохо.

Окна