Валькина жизнь

– Я на этот завод все равно больше не пойду, – рычит Степан.

– И ладно, и черт с ним, – соглашается Валя. – Сами пусть свои железки тягают. Ты себе найдешь что-нибудь получше.

На следующий день Степан на такси едет на завод, чтобы написать заявление об увольнении по собственному желанию. Он приезжает туда к половине первого, аккурат, когда в отделе кадров начинается обеденный перерыв. Так что такси ждет его возле административного корпуса больше часа, чтобы отвезти домой.

– Ты, сынок, отпустил бы машину, – ужасается Валя, когда Степан называет ей потраченную на таксомотор сумму.

– Мать, где бы я там машину ловил? – огрызается Степан. – С больной-то спиной?

– Это да, это точно, заводик, конечно, на отшибе, – соглашается Валя.

– Мобильник мне, мать, нужен, – бурчит Степан. – Без него нынче, как без рук.

Валя кивает, но старается сменить тему разговора – мобильники дороги, их могут позволить себе только богатые люди.

– Тебе, сынок, когда за расчетом сказали приезжать? – спрашивает Валя.

– Каким еще расчетом? – огрызается Степан. – Начальник заявление подписал, так что кадры трудовую книжку сразу и выдали.

– А деньги? – робко интересуется Валя.

– Да пусть они ими подавятся! – рявкает Степан.

– Как же так, сынок? – пугается Валя. – Ты полмесяца отработал. Это тоже деньги.

– Да какие там деньги! – огрызается Степан. – Я тебя умоляю, мать! Копейки. Не мелочись.

– Может, ты мне доверенность напишешь? – предлагает Валя. – Я бы сама съездила и получила за тебя, а? Мне такси не надо, я на автобусе доберусь. Не барыня. Трат никаких.

– Ты что, позорить меня будешь? – орет Степан, и его лицо багровеет от злобы. – Не нужны мне их деньги! И ты не смей туда ходить унижаться!

– Хорошо, ладно, – пугается Валя, – как скажешь, сынок. Переживем.

На этом разговор заканчивается. И Степан, красный от гнева, отправляется с друзьями пить пиво.

Проболтавшись без дела месяца два, он устаивается грузчиком на оптовый продовольственный склад.

– Спина-то твоя как? – беспокоится Валя. – Прошла?

– Угу, – бурчит Степан. – Должен же я где-то работать?

– Это конечно, – кивает Валя, – но тяжело же грузчиком.

– Там есть свои преимущества, – неопределенно разводит руками Степан. – Ты, мать, будешь теперь, как сыр в масле кататься.

– Ой, да много ли мне надо, – отмахивается Валя.

– Будешь, будешь, – обещает Степан.

И на этот раз Степан держит слово. Причем в буквальном смысле. С первого дня работы он начинает приносить домой обещанные сыр и масло. А также колбасу, консервы и другие, имеющиеся на складе продукты.

– Ох, сынок, не было бы худа, – беспокоится Валя. – Я за всю жизнь никогда ничего с работы не взяла.

– А что тебе брать-то было? – хмыкает Степан. – Кирпич со стройки? Или мусорные баки из ЖЭУ?

– И все же, – беспокоится Валя.

– Не бойся, это неучтенка, мать, – покровительственно объясняет Степан. – Усушка, утруска, туда, сюда. Никто не заметит.

Однако уже через месяц Степан приходит домой с очередной смены в мрачнейшем настроении. Причем без ставшего уже традиционным «продуктового набора». Отдуваясь, он садится на диван, включает телевизор и с нарочитым интересом смотрит первый попавшийся канал.

– Что случилось, сынок? – упавшим голосом интересуется Валя.

– Тебе-то какое дело? – огрызается Степан.

– Да как же какое? – возмущается Валя, на глаза которой наворачиваются слезы. – Я же мать твоя! Мне до всего твоего есть дело.

– Уроды, – бормочет Степан и замолкает.

– Рассказывай, – настаивает Валя.

В душе она догадывается о том, что случилось. И в ее голове как будто чей-то голос произносит одно единственное слово: «Посадят!»

– Рассказывай, сынок, – повторяет Валя, присаживаясь на диван рядом со Степаном.

– Недостача, – бурчит Степан.

– Я же предупреждала, – обреченно произносит Валя, чувствуя, как слезы начинают течь у нее по щекам горячими струйками.

– Чего ты предупреждала? – орет Степан, вскакивает с дивана и с ненавистью смотрит на мать. – Там все брали. Они сами мне давали. Говорили: на, бери, это тебе, твоя доля. Тут не убудет, говорили, у этих жлобов. За такую зарплату, говорили, не грех и взять. Это, мол, наша доля по праву. Все, мол, это понимают. Начальство, в смысле. Глаза закрывают. Иначе никто тут ишачить не станет. Вот. А тут завскладом в отпуск пошел… – Степан замолкает.

– И что? – мертвым голосом интересуется Валя.

– Ничего! – огрызается сын. – Назначили тут одного урода временно исполняющим, ревизию провели, чтобы дела передать. Вот и выявилась недостача эта.

– Так все же брали, – возмущается Валя. – Настаивайте на своем, говорите про эту утруску. Может, при разгрузке чего не было. Пусть с водителей взыскивают, с экспедиторов. Вы там держитесь друг за друга.

– Чего там уже держаться, уволили меня, – бурчит Степан.

– А остальных? – возмущается Валя.

– Нет, – огрызается сын. – Они сказали: новенький, мол, все тащил.

– Так его пусть и увольняют, – обрадованно вставляет Валя.

– Ты дура? – рявкает Степан. – Это же я и есть – новенький. На меня все и списали.