Валькирия

Зиглинда вешает оружье на ветви ясеня; затем, достав из кладовой пищу и питье, она ставит ужин на стол. — Взор ее снова невольно устремляется на Зигмунда.

Хундинг пронизывающим и удивленным взглядом измеряет гостя, сличая его внешность с внешностью своей жены.

Хундинг

(про себя)

Как сходен он с нею!

Таким же огнем

глаз пришельца сверкает...

(Он скрывает свое удивление и с деланным простодушием обращается к Зигмунду.)

Долго, знать,

длился твой путь, —

ты без коня

пробрался к нам;

какой тропой

тяжелой ты брел?

Зигмунд

Чрез лес и поле,

степь и кусты

гнали меня

гроза и рок;

неведом мне путь, где я шел;

где очутился, —

тоже не знаю:

ты мне поведай о том.

Хундинг

(сидя за столом и предлагая место Зигмунду)

В своем дому

приют и кров

Хундинг дал тебе;

если направишь

на запад путь, —

родни моей

там живут семьи,

что честь мою охраняют. —

Сделай честь мне, мой гость,

и себя теперь назови.

Зигмунд, присев к столу, задумчиво смотрит в пространство. Зиглнида, севшая рядом с Хундингом. против Зигмунда, глядит на последнего с заметным участием и ожиданием.

Хундинг

(наблюдая за обоими)

Если мне

не хочешь сказать, —

то ей вот —

молви смело:

взгляни, — она

так жадно ждет!

Зиглинда

(просто и участливо)

Гость, назови мне себя!

Зигмунд

(вскидывает голову, глядит ей в глаза и начинает в строго-сдержанном тоне)

«Мирным» зваться нельзя мне;

«Радостным» думал я быть,

но «Скорбный» — вот мое имя. —

«Волк», — это был отец мой;

с сестрой я родился, —

близнецами были мы с ней.

Мать вскоре же

я потерял,

а с ней и ту,

кто со мной родилась;

мне их не вспомнить теперь. —

Волк был силен, отважен;

врагов он много имел.

С собою сына

он брал на охоту;

однажды домой

мы с травли пришли, —

а волчий дом был пуст.

Дотла сгорел

сверкающий зал,

и пнем наш дуб

цветущий стоял;

лежала убитой

мать на земле,

исчезла бесследно

в огне сестра:

нам столько бед принес

злых Нейдингов мрачный род. —

Бежал со мной

гонимый отец;

в дикой чаще

юноша прожил

со старым немало лет;

часто их

пытались схватить, —

но храбро пара волков дралась! —

(обращаясь к Хундингу)

Волчонка видишь ты здесь,

а Волчонка знают враги!

Хундинг

Странен рассказ твой смелый,

повесть чудна твоя,

Скорбный Волчонок!

Хотя об отважных Волках

я тоже что-то слышал,

но не встречал их

доныне сам...

Знглнида

Еще скажи мне, путник:

где твой отец теперь?

Зигмунд

Ловить затеяли нас

черные Нейдинги вновь:

ловцов немало

волки побили,

ловцов через лес

дичь погнала;

как дым, рассеялся враг.

Но бой разлучил нас с отцом;

он пропал из вида;

напрасно искал я. —

только волчью шкуру

в чаще нашел, —

след, брошенный им...

Отец мой вдруг исчез...

И в лесу я заскучал. —

к мужам мне хотелось и к женам...

И там, и здесь, —

всюду я был;

искал друзей,

подруг искал, —

но везде я был отвергнут:

горе шло со мной.

Что я добром считал,

то не нравилось им;

а что я считал злом, —

было по сердцу всем.

Раздор повсюду

я вызывал, —

крик гнева

несся мне вслед;

жаждал я счастья, —

скорбь лишь будил:

и должен я Скорбным зваться, —

лишь в скорби вечно я жил!

(Он бросает взгляд на Зиглинду и видит, что ее глаза полны сочувствия к нему.)

Хундинг

Не любила Норна тебя, —

злосчастен жребий твой;

рад не будет никто,

к кому ты в дом войдешь.

Зиглинда

Трусам лишь может

безоружный гость

страх внушать! —

Молви мне, гость,

в битве какой

оружье ты потерял?

Зигмунд

(все более и более возбуждаясь)

Меня позвала

дева в беде:

ее насильно

отдать немилому в жены

хотела родня.

Против насилья

выступил я,

на всю родню

смело напал, —

и враг сражен был мной.

Лежали павшие братья:

вдруг дева припала к телам, —

вражду сменила печаль.

Потоки горьких слез

на них невеста лила:

лишь о гибели кровных братьев

громко стонала она. —

И родня убитых

бросилась к нам,

в безграничной жажде

отметить за них:

тесно меня

враги окружили.

С поля борьбы

дева не шла;

мой щит ей жизнь

долго спасал;

но вот разбились

и щит, и копье.

Я не мог уже драться, —

смерть постигла ее:

за мною помчалась толпа, —

а невеста была мертва.

(устремив на Зиглинду горестно-пламенный взор)

Теперь ты видишь,

жена, что имя «Мирный»

дать нельзя мне!

Он встает и идет к очагу. Зиглинда, бледная и глубоко потрясенная, склоняет голову.

Хундинг

(вставая)

Я знаю дерзостный род, —