Валленштейн

— В течение всего двух суток ты, сын мой, умудрился допустить две серьёзные ошибки, которые могут иметь далеко идущие, очень неприятные и, пожалуй, роковые последствия для нашего дела, — промолвил генерал, не отрываясь от окна. — Ты упустил злейшего врага нашей Матери-Церкви!..

— Ваша экселенция, я готов понести любое наказание. Клянусь, я его найду, и он ответит за всё перед трибуналом святой инквизиции, — смиренно потупив глаза, ответил Нитард.

Муцио Вителески резко обернулся и уставился своими горящими глазами на Нитарда, так что последнему стало не по себе:

— Никогда напрасно не клянись, сын мой, ибо никакие клятвы сделанного промаха не исправят, тем более никогда не оправдывайся — кто оправдывается, тот уже наполовину виноват! Тебе, сын мой, придётся другим способом искупить вину перед Матерью-Церковью!

— Я готов, ваша экселенция!

— Не сомневаюсь, — несколько успокоившись и снова отвернувшись к окну, продолжал генерал ровным тихим голосом: — Завтра же отправишься в Германию, а именно в герцогство Мекленбургское, в распоряжение шверинского провинциала, патера Лемормена[169], которого ты узнаешь под именам брата Бенедикта, простого минорита[170]. Патер уже несколько раз предупреждал нас, что герцог фон Валленштейн склонен вести переговоры с протестантами, ищет контакты со шведами и даже мечтает о собственном королевском троне. Тебе, сын мой, предстоит тщательно разобраться во всём этом и ни в коем случае не допустить, чтобы герцог вступил в преступный сговор с Густавом Адольфом. Герцог Фридландский — главнокомандующий имперской армией, а значит, может стать инструментом в руках врагов католической церкви, а с ними мы поступаем, как нам велит долг воина Иисуса. Надеюсь, ты меня правильно понял, сын мой? Кстати, ты, кажется, уроженец тех мест?

— Почти, ваша экселенция. Я родом из Саксонии, а именно из Хемница.

— Это неплохо, — снова обернулся к Нитарду генерал. — Это неплохо, — повторил он, подходя к огромному письменному столу из чёрного дерева, заваленному свитками пергамента и кипами бумаги, на котором красовался глобус из чёрного, красного, розового и белого дерева, инкрустированный слоновой костью, драгоценными металлами и камнями. Генерал лёгким движением костлявой руки крутанул глобус и продолжил нагоняющим скуку, глухим, монотонным голосом: — Весь земной шар нами разделён на тридцать девять провинций. Наши миссии есть в Китае, Японии и в обеих Индиях. Со временем в каждой из этих провинций мы должны установить своё полное господство, и только тогда, наконец, будет создана Всемирная католическая империя, где люди будут жить по законам, дарованным самим Спасителем, по канонам настоящей, высокой, церковной морали, которую так яростно отвергают нынешние еретики-протестанты. Однако война в Германии и победа протестантов надолго могут отодвинуть создание этой Империи. Герцог фон Валленштейн в угоду своему честолюбию готов вступить в преступный богопротивный сговор с этими еретиками. Поэтому мы будем считать, что свою миссию в этой затянувшейся войне он уже выполнил, и не наша вина, что с пути истинного его сбил сам дьявол. Тех же, кто имел неосторожность попасть в когти к дьяволу, следует спасать, выжигая греховную мерзость калёным железом. Я уверен в твоей преданности Святому Апостольскому Престолу и убеждён, что именно ты, сын мой, сумеешь навести должный порядок в этой провинции. — С этими словами генерал ткнул сухим длинным пальцем в то место на глобусе, где должна была находиться Германия. — Однако, сын мой, занимаясь делами Церкви и Ордена, ты под своим нынешним именем уже успел приобрести некоторую известность в стане врагов Святой Католической Церкви, поэтому на свою родину ты отправишься под другим именем. Итак, с сегодняшнего дня ты — Хуго Хемниц, простой монах-минорит. Впрочем, в случае необходимости, я позволяю тебе, сын мой, быть и светским человеком, например, саксонским дворянином, которым ты являешься по праву рождения. Все необходимые бумаги здесь, на столе, возьми их. И да поможет тебе Бог! Ступай, сын мой, Святая Католическая Церковь ждёт от тебя подвига!

Нитард поднялся с колен и, осенив себя крестным знамением, отвесил низкий почтительный поклон и молча вышел.

Генерал с мрачной улыбкой некоторое время прислушивался к чеканным шагам в коридоре, затем подошёл к окну и застыл, задумчиво наблюдая, как по двору мадридской резиденции группками по трое человек[171] прогуливаются послушники. Затем стал пристально вглядываться в горизонт. «Эх, Валленштейн, мы ведь ещё четверть века назад в Падуе тебя предупреждали, что возмездие по отношению к отступникам — неотвратимо», — подумал он с сожалением и тяжело вздохнул, опустив глаза, увидел стремительно пересекающего двор Нитарда. «Если обернётся, — значит, выполнит свою миссию успешно», — загадал Муцио Вителески. Однако Нитард чётким шагом матерого ландскнехта быстро пересёк двор резиденции генерала ордена иезуитов, вышел через открытые ворота наружу.