Валленштейн

Офицеры сначала? опешили от подобной наглости непрошеного гостя и, переглянувшись, с угрожающим видом медленно поднялись со своих мест. Батлер первым овладел собой, улыбнулся в рыжие усы, обнажив крупные прокуренные зубы и, усевшись на место, молча кивнул гауптману. Деверокс не стал долго мешкать и взвёл курок и направил ствол прямо в спокойное, какое-то равнодушное лицо иезуита.

Нитард, не обращая внимания на пистолет, невозмутимо бросил талер на стол и велел хозяину убираться ко всем чертям. Тот немедленно смел монету со стола и, явно обрадованный таким оборотом дела, поспешил исчезнуть. Едва он скрылся, иезуит потянул руку к жбану с пивом, на этот раз как бы невзначай демонстрируя перстень, который теперь нельзя было не заметить.

У оберста Батлера отвисла челюсть.

— Спрячь оружие! — велел он Девероксу.

Заметив перстень, который он бы узнал из миллиона, гауптман немедленно отложил гусиную голень и пистолет в сторону, предварительно осторожно спустив курок.

— Memento mori! — повторил Нитард, отпивая изрядный глоток пива прямо из жбана.

— Memento mori! — почти хором выдавили из себя потрясённые до глубины души офицеры.

Иезуит изящным движением протянул им руку.

Оберёт и гауптман, поспешно обтерев рукавами мундиров испачканные гусиным жиром рты и подбородки, почтительно по очереди приложились к перстню самого генерала ордена.

— Я професс ордена иезуитов и Пражский провинциал, — тихо сказал Нитард, — по приказу его экселенции генерала ордена я нашёл вас, дети мои, чтобы предоставить вам честь выполнить нашу великую миссию, которую волею Господа нашего угодно было возложить именно на нас с вами.

— Я готов сделать всё во славу Господа и нашей Церкви, как добрый католик, преданный Его Святейшеству Папе! — с готовностью, напыщенным тоном заверил иезуита оберст Батлер.

— Я тоже, ваша экселенция! — воскликнул гауптман, гордо подбоченясь.

— Отлично, гауптман! — похвалил его Нитард. — Так вот, сын мой, не позже, как сегодня ночью, когда алебардиры графа Пикколомини будут нести внутреннюю охрану ставки герцога, а шотландские стрелки обеспечат внешнюю охрану, именно тебе предстоит собственной рукой пресечь готовящуюся измену и предательство. Тебя, сын мой, ради такого случая, а также всю твою роту беспрепятственно пропустят в ставку герцога, о чём уже есть соглашение и с лейтенантом Пикколомини, и с Гауптманом Лесли. Затем ты, сын мой, должен будешь лично покончить со свившими здесь своё змеиное гнездо предателями Святой Католической Церкви и императорского престола, именно тебе, сын мой, выпала великая честь стать карающим мечом в деснице Господа и именно ты совершишь правосудие, выполняя волю небес, в то время, как оберст Батлер со своим полком, а также стражники гауптмана Гордона займут все подступы к замку, чтобы никто не мог помешать нам!

— Кого я ещё должен убить за измену нашей Матери-Церкви и императору? — воскликнул Деверокс, хватаясь за эфес шпаги.

— Герцога фон Валленштейна, — хладнокровно заявил Нитард.

— Кого? — не веря своим ушам, почто хором переспросили Деверокс и Батлер.

— Альбрехта фон Валленштейна, герцога Фридландского и Мекленбургского, князя Саганского, главнокомандующего имперской армией и войсками Католической Лиги, в настоящее время злейшего врага Святой Католической Церкви и императорского престола, — внятно повторил иезуит и добавил: — Герцог уже давно находится в преступном сговоре со шведским канцлером Оксеншерной и даже ведёт тайные переговоры с самим кардиналом де Ришелье, а также лютеранскими монархами и, таким образом, уже приготовился нанести предательский коварный удар в спину Католической Лиги, а за это ему обещан трон Чешского королевства. Более того, Валленштейн настолько далеко зашёл, что не прочь рассесться даже на императорском престоле, он собирается захватить все германские земли и объединить их в одно государство. Причём, население этой будущей империи Антихриста будет поголовно исповедовать богопротивную лютеранскую ересь, а значит, эта империя будет злейшим врагом Его Святейшества Римского Папы! Короче говоря, герцог, по примеру проклятой памяти негодяя Лютера, затевает новую Реформацию!

Потрясённый до глубины души гауптман Деверокс тяжело плюхнулся на своё место и уставился пустым взглядом на Нитарда, в то время, как оберст Батлер сильно побледнел и откинулся на спинку кресла, как изваяние.