Вальпургиева ночь

Дарок тем временем скрестил руки на груди и с примирительной улыбкой уставился на старого выпивоху.

— Так значит, я имею дело с легендарным магом, — он говорил с явным почтением в голосе, но только Брэшен, Олав, как впрочем, и Шанталь различили в его голосе насмешливые нотки.

— Имеешь, имеешь, — прошипел старик, брызгая слюной, и поднял к небу костлявую руку, на которой, словно на колу, повис перепачканный дырявый рукав. — Ибо сказано, он, Мерлин, достославный волшебник и друид, повелитель зверей и птиц, колдун, чародей, великий помощник и советник вождей кланов. Да убоятся силы нечистые могущественного Мерлина, да приклонят пред ним головы люди…

Пафосная речь закончилась неприличным звуком, очень напоминающим отрыжку, что вызвало неприязнь на лицах присутствующих. Дарок нахмурился.

— Тогда я премного благодарен судьбе за возможность иметь вас у себя в служении, — спокойно отозвался он. Дарок четко подбирал слова, давая понять, где находится место этого «достославного волшебника».

Старика аж перекосило от злости. Народ вокруг ахнул. Ни один эрл за всю историю своего правления никогда так не обращался к магу-хранителю. Эти люди хоть и считались вассалами вождей Маам Кросса, но, прежде всего, были их славными советниками и защитниками в борьбе с черной магией. Все вожди, как и прочие люди, уважительно относились к магам. Каким бы несносным ни было поведение Мерлина, жителям столицы приходилось с кислыми минами терпеть старикашку, чтобы тот, не дай Орпа, не обратил их в букашек. Потому-то столь явная дерзость со стороны главы Союза вызвала неописуемый ужас на лицах присутствующих. Многие даже стали гадать, в кого сейчас превратит его маг: в лягушку или паука?

Не подозревая о нависшей опасности, Дарок смотрел на старика со смесью сочувствия и забавы.

— Ах ты, шлюхин сын, паскудник, земляной прыщ! — взвился позеленевший от ярости Мерлин и, оскалив щербатую пасть, стал осыпать сюзерена проклятиями. — Да покарает тебя всемогущий перст Мерлина, да разверзнется под тобой земля, да рухнут на тебя небеса…

Вперед из толпы выбежала перепуганная девушка в бедном облачении и с косматыми русыми волосами. Схватив его за руку, она попыталась успокоить старца.

— Тише, тише, дядя! Успокойся, прошу тебя. Замолчи! Не надо проклинать эрла, — по щекам перепуганной девушки покатились слезы. Она глянула на вождя и бросилась к нему с молитвами: — Пожалуйста, простите его, господин. Он не злой, не злой…

Но старый хрыч все не унимался.

— Да облезет твоя кожа, да покроется сыпью твое седалище, да скует недуг твои масла!

Он поднял вверх корявую клюку и стал размахивать ей перед лицом Дарока, и при этом друид выпучивал глаза и корчил рожи. Люди перепугано переводили взгляд с Мерлина на вождя и наоборот, Деника причитала и пыталась успокоить родственника, Брэшен открыто потешался над магом, Олав сохранял невозмутимое спокойствие и лишь, когда взбесившийся старикан слишком близко махнул клюкой возле лица Дарока, попытался его остановить, но Кларк не позволил ему этого.

Дарок смотрел на Мерлина, не находя слов. По его мнению, истинное проклятие состояло в том, что эта озлобленная карикатура на когда-то сильного мага, размахивающая сейчас кулаками и бормоча бессвязные слова в бессильном приступе ярости, по — прежнему оставалась единственной защитой Маам Кросса от нечистой силы. От одной только мысли, что хранителем этих прекрасных земель является хронический беззубый выпивоха, брюзжащий скандалист и забияка, что ставит правую ступню неловко и косо и с трудом удерживает в руках палку, у Дарока кровь стыла в жилах.

Меж тем маг убедился, что его проклятия не больно-то пугают эрла, а самое главное, не действуют, и его гнев перешел всякие пределы. Он плюнул на землю у ног Дарока, пытаясь тем самым нанести ему оскорбление, но плевок не получился, слюна в основном угодила на него самого.

Совсем потеряв рассудок, Мерлин решил идти на эрла врукопашную. Взревев, как бешеный лось, он выставил клюку вперед, но сделав шаг, наступил на собственную бороду и вписался лицом в мощенную булыжником площадь. Хмель помог ему быстро потерять сознание.

Люди ахнули, Деника испуганно прикрыла рот руками, а Брэшен чуть не умер от смеха. Дарок оглядел лежащего у его ног мага и печально улыбнулся.

— Что ж, — громко объявил он, — светилам колдовства тоже стоит иногда отдыхать.

В толпе послышали редкие смешки, а затем люди дружно рассмеялись, обстановка разрядилась. И только одна Шанталь не улыбалась. Ее взгляд был обращен в сторону пирожковой, за которой секунду назад скрылась Кларелиш.