Вальпургиева ночь

Когда Дарок вернулся в особняк, он уже так накрутил себя, что боялся заговорить с Шанталь, даже посмотреть в ее сторону. Он так стиснул зубы, что почувствовал, как вздулись вены на шее. Это хитрая лисица определенно будет все отрицать, полагал мужчина. Возможно, плакать, даже сознание потеряет. Но он больше не поддастся на ее уловки. Дарок сумел ожесточить свое сердце и не смягчится, как бы бесстыжая Шанталь ни старалась выглядеть оскорбленной невинностью.

Если Шанталь думала, что уже видела Дарока в гневе, то сейчас она убедилась в обратном. Губы его побелели, челюсти были крепко сжаты, а глаза стали такими же холодными и твердыми, как кусочки льда. Девушка видела, как его рука сжимается в кулак. Каждая мышца в теле мужчины, казалось, стала ещё более плотной и жесткой от ярости. Шанталь не могла отвести взгляд от мускулов, угрожающе напрягшихся на его нижней челюсти.

Было что-то бесконечно более опасное в его ледяном контроле над собой, чем горячий гнев, с которым она сталкивалась прежде.

Битый час она металась по комнате в ожидании своей судьбы. Дарок понял, что она Драгонешти, в этом не было сомнений. И теперь Шанталь ждала своей участи. Она понимала Дарока, несмотря ни на что понимала его. Он думал, что его клан убил его семью, Драгонешти испокон веков вредили Союзу, вождь отчаянно пытался разыскать виновников своих бед, и теперь, когда узнал, что любимая девушка являлась ведьмой, он почувствовал себя обманутым и преданным. И все же Шанталь упорно надеялась, что любовь, возникшая между ними, поможет им, спасет их отношения.

Но едва Дарок вошел в комнату и взглянул на нее налившимися кровью глазами, девушка поняла, что все ее надежды рухнули. Все случилось так, как она боялась. Он узнал, что она Драгонешти, и теперь ненавидит ее.

— Идем, — сухо бросил мужчина и вышел из комнаты.

С плохим предчувствием Шанталь последовала за мужчиной. В животе похолодело, руки увлажнились, а голова начала гудеть и кружиться от страха. Дарок собирался ее наказать. Без суда и следствия он вынес обвинительный приговор и теперь намерен воплотить его в жизнь. Должно быть, он ведет ее прямо в темницу.

Но девушка не собиралась отступать. Она не будет убегать и прятаться. Не будет она больше лгать и бояться. Да, она Драгонешти, такой родилась и имеет право быть ей. Никто не может у нее этого отнять. Она не делала этого выбора, жизнь выбрала за нее. И что ж, теперь ее наказывать за принадлежность к роду? В конце концов, лично она никому не причинила вреда!

Успокаивая себя таким образом, Шанталь угрюмо следовала за Дароком.

К ее удивлению, мужчина проводил девушку не в темницу, а в солар, где их уже ждали Эмма, Брэшен и Олав. Так значит, суд все-таки состоится, со смесью иронии и огорчения, подумала Шанталь. А она-то надеялась, что Дарок захочет поговорить с ней с глазу на глаз, но он, видимо, решил устроить ей публичное судилище.

Словно прочитав ее мысли, мужчина глянул на девушку, и выражение отвращения исказило его черты.

— Итак, Шанталь, — резко бросил он, — ты ничего не хочешь нам рассказать о себе?

Но она не собиралась играть в такие игры.

— Ты и так все знаешь, так почему бы тебе самому не сказать об этом, — она старалась говорить спокойно, но предательская дрожь в голосе выдала ее.

Дарок пронзил ее испепеляющим взглядом.

— Хорошо, — проговорил он, — я скажу. Скажу, о чем ты скрывала все это время, о чем лгала с самого первого дня нашей встречи. О том, что ты Драгонешти!

Как они оба полагали, его слова вызвали у присутствующих ужас. Эмма вскрикнула и прижала руку ко рту. Если бы Брэшен не поддержал ее, женщина непременно бы потеряла сознание. Сам господин Рид оторопело глянул на друга, затем на его подопечную, и девушка прочла в его глазах презрение. Олав внешне никак не подтвердил своего изумления, но его могучая рука тут же легла на ножны, и это говорило, что он прекрасно понял вождя.

— Это правда? — изумленно прошептала Эмма.

Шанталь глубоко вздохнула, пытаясь собрать остатки самообладания. Она вздернула подбородок, смело принимая осуждающие взгляды.

— Правда.

Женщина взвыла, а Дарок, казалось, зарычал.

— И ты все это время молчала! — проревел он. — Ты лгала мне. С первой минуты лгала.

— Я никогда не обманывала тебя, Дарок, — попыталась объяснить ему девушка. — Я урожденная Шанталь Скрогинс, и ты не хуже меня знаешь об этом. Да, я скрывала свою фамилию по линии матери, но я никогда не лгала тебе.

— Утаить правду — все равно что лгать. Или ты просто забыла упомянуть, что носишь двойную фамилию?

Цинизм сделал его ленивую, сверкающую красоту ещё более разрушительной.

— Не забыла. И ты понимаешь, почему я так сделала.

— А что если не понимаю. Ну же, Шанталь Скрогинс Драгонешти, сделайте милость, объясните всем нам, с чем связано такое упорное молчание.

Девушка покраснела. Она хотела бы иметь возможность все объяснить. Шанталь не ожидала, что Дарок ее поймет, но она в любом случае рассказала бы ему правду. Только желала сделать это без свидетелей.