Вальс бывших любовников

– То есть подумать в эту сторону ты не хочешь?

– Что Дягилев мог начать убивать девушек, потому что они ему меня напоминали? Ты с ума-то не сходи. Нет, это совершенно исключено, – помотав головой, ответила она. – Исключено, понимаешь?

Андрей пожал плечами, допил кофе и, отставив кружку, пообещал:

– Я потом схожу помою. Ну свои фотки нашла?

– Да. Вот, вот и вот. – Лена открыла одну за другой три страницы, на которых оказались те снимки, где рядом с ней никого не было. – Это мне как раз примерно лет девятнадцать-двадцать.

Андрей долго рассматривал фотографии, потом, не отвлекаясь, защелкал пальцами, и Крошина, умевшая понимать его и без слов, вынула из стола несколько снимков потерпевших.

Паровозников разложил их на столешнице и, вынув одну из Лениных фотографий, положил под тремя другими.

– Вот! – Он ткнул пальцем в ее снимок. – Сама-то теперь видишь? С некоторыми нюансами, конечно, но это точно твой типаж. И потому я настаиваю – давай искать какого-то неудачливого Ромео.

– Андрей, ну не было никакого Ромео! – воскликнула Лена, вставая из-за стола. – Понимаешь – не было! И с Дягилевым мы расстались абсолютно по-дружески, потому что и не встречались особо!

– Ты, Крошина, так ничего до сих пор и не поняла, – покачал головой Андрей. – Вот хочешь, я тебе как потерпевший скажу? Невозможно расстаться по-дружески с женщиной, которую любишь. Да – ей можно сказать, что так и есть, но в душе-то ты знаешь, что все вранье. Нельзя дружить с той, кого любил и которая тебя отвергла, понимаешь? Это так обидно и больно, что иной раз хочется на стену лезть.

Он отвернулся к окну, а Лена, потрясенная его внезапным признанием, боялась даже пошевелиться – ей казалось, что любое шевеление воздуха в кабинете причинит Андрею физическую боль. Ей действительно никогда не приходило в голову, что мужчины могут страдать от расставания, что им тоже свойственны вот такие душевные порывы, когда уже нет сил носить в себе чувства.

«Какая я дура, – подумала Крошина, испытывая жгучий стыд за себя и свои слова. – Какая я жестокая, бессердечная дура… И неудивительно, что столько лет была одна – ну кому я нужна такая… Ведь я действительно могла точно так же не замечать чувств Максима – как теперь считаю Паровозникова просто своим хорошим другом. Нет, не девочки эти должны сидеть мертвыми на скамейках, точно не девочки…»

– Ладно, хорош. – Паровозников хлопнул ладонями по подоконнику и снова повернулся к Лене. – Пусть все было так, как ты сказала. Но запрос по Дягилеву надо отправить, – настаивал Паровозников. – И быстро, чтобы ответ дали в течение часа. Посиди-ка. – Он выскочил из кабинета так стремительно, что Лена не успела ничего сказать.

Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Пошел дождь, она вспомнила, что опять ушла без зонта, придется просить Андрея, чтобы довез до дома.

Мысли свернули к Дягилеву.

«Нет, это пустышка, зря Андрей так возбудился. Я совершенно уверена, что Максим за эти годы даже не вспомнил обо мне ни разу. Я ведь тоже не вспомнила – до сегодняшнего дня, а если бы что-то серьезное было… Но ведь не было. Ходили в кино, гуляли, в походах он мой рюкзак таскал… ну целовались, конечно, но разве это отношения? Нет, Дягилев ни при чем…»

Лена снова вернулась за стол, принялась перелистывать страницы альбома. Со старых снимков на нее смотрели люди, о существовании которых она давно забыла. А вот и Юлька – в обтягивающих шортиках, в полосатой футболке, открывавшей тонкую талию и безупречный пресс. Она чему-то беззаботно смеется, запрокинув голову.

«Только бы ничего не случилось… Это мой единственный близкий человек из старой жизни… Я не могу потерять ее».

Вернулся Андрей с хмурым лицом, открыл окно и высунулся почти наполовину, закурив.

– Хочешь, чтобы меня оштрафовали за курение? – спросила Лена, но Паровозников отмахнулся:

– Ой, не зуди. Короче, ты, похоже, была права – твой воздыхатель работает в Следственном комитете, никуда не отлучался в последнее время, даже отпуск не брал уже три года. Я бы, конечно, поговорил с ним на всякий случай…

– Самое время! Хочешь командировку в Заполярье?

– Не хочу. Но если мы ошиблись…

– Да успокойся ты. Ни при чем тут Максим.

– А кто тогда при чем? – не отступал Паровозников. – Какая версия была красивая…

– Красивая, но беспочвенная. Нет, тут другое что-то… Почему кинотеатры? Почему такая странная одежда на жертвах? У меня никогда не было такого платья или плаща, даже подобного ничего не было. А музыка? В то время мы совсем другое слушали… Единственный, кажется, раз, когда я слышала этот вальс не во время просмотра фильма, был наш выпускной в университете. Но что именно натолкнуло Зрителя именно на такой антураж, ведь что-то же он означает? – Лена жалобно посмотрела на Андрея. – Паровозников, я тупею, ты прав…

Андрей помотал головой и ободряюще похлопал Лену по плечу:

– Не наговаривай, подруга. Нормально все. Просто мы тут в тупик зашли, надо выбираться. Давай отвлечемся от твоего кавалера и перекинемся на других парней. – Он притянул к себе альбом, открыл наугад и ткнул пальцем в первое же фото: – Вот это, к примеру, кто?