Вальс бывших любовников

Мать совсем не постарела, казалось, стала выглядеть даже лучше, чем раньше – более ухоженная, холеная, подтянутая, даже не скажешь, что ей уже за шестьдесят. Лену это обрадовало – значит, Наталья Ивановна не страдает, у нее есть время заниматься собой, она неплохо себя чувствует.

– Здравствуй, мама, – проговорила она, войдя в кабинет и остановившись на пороге.

– Здравствуй, Елена, – ровным тоном отозвалась Наталья Ивановна. – Ты по делу?

– Да. Мне нужно попасть в нашу квартиру и взять там кое-что.

Идеальные брови Натальи Ивановны удивленно приподнялись:

– Через столько лет тебе понадобилось что-то из родительской квартиры?

– Мама, мне нужны мои старые фотоальбомы. Ты ведь не выбросила их?

– Нет.

– Если ты не трогала, то они в антресолях в моей комнате.

– Из твоей комнаты я сделала гардеробную, но вещи перевезла в гараж. Можешь поискать там.

Лена почти физически ощущала тот холод, который исходил от матери, и понимала, что не сможет преодолеть его, не сможет сделать несколько шагов и обнять мать, как раньше. Этот холод был стеной, отгораживавшей Наталью Ивановну от дочери, и сделать с этой стеной ничего невозможно, хотя в душе Лена вдруг почувствовала желание как-то это изменить.

– Я дам тебе ключи, но ты должна вернуть их до вечера, чтобы мне не пришлось бросать машину у подъезда. – Наталья Ивановна встала и взяла с полки шкафа свою сумку. – Постарайся не устроить там бардак, хорошо?

Ключи она не передала Лене в руки, а толкнула по столу так, что они упали на пол, и Крошиной пришлось нагнуться, чтобы поднять связку.

«Даже тут не удержалась, чтобы не унизить», – с горечью подумала Лена и, чтобы не расплакаться от нахлынувшей обиды, развернулась и молча вышла из кабинета в приемную, где на диване сидел Андрей с каким-то журналом в руках.

– Поехали отсюда, – процедила Лена сквозь зубы, чувствуя, что, если проведет в помещении бюро еще хотя бы две минуты, неизбежно расплачется.

Андрей молча пожал плечами, бросил журнал на столик и вышел следом за Крошиной. Та почти бежала по длинному коридору к выходу, словно боялась, что мать догонит ее, окликнет, заставит остаться.

На улице Лена остановилась, набрала воздуха в грудь и резко выдохнула – такое упражнение помогало справиться с первыми проявлениями панической атаки, которые начали возникать у нее еще со времен работы в этом адвокатском бюро. Потом вроде все прекратилось, но, оказывается, дело было в матери – и именно отсутствие близкого общения позволяло Лене держать себя в руках.

– Ты, подруга, к психологу с этим не хочешь сходить? – как бы между делом поинтересовался Паровозников, открывая дверцу машины.

– С чем именно?

– Ленка… ну ты мне-то хоть не ври, а? Я тебя давно знаю. И о твоих отношениях с матерью тоже неплохо осведомлен. Ты из кабинета вылетела вообще без лица – что она сказала тебе?

– Да ничего особенного, – пожала плечами Лена, уже успевшая немного успокоиться. – Я, видимо, сама себя так негативно настраиваю каждый раз, потому и реагирую…

– Ты подумай про психолога все-таки.

– Ой… ну как я буду разговаривать об этом с посторонним человеком? Мне не пятнадцать лет, чтобы жаловаться кому-то на отношения с матерью, – поморщилась Крошина, садясь в машину. – И все, хватит об этом, очень тебя прошу. Поехали, никто не знает, сколько мы в гараже провозимся.

– Почему в гараже? – удивился Андрей, выруливая с парковки.

– Потому что все мои вещи там. Не спрашивай! – предостерегающе подняла она руку, заметив, что Андрей уже открыл рот для очередного вопроса, отвечать на который у нее не было ни желания, ни душевных сил.

Паровозников кивнул и молчал всю дорогу до гаражного массива, находившегося за рядом пятиэтажек, в одной из которых жила Наталья Ивановна Крошина.

Лена выбралась из машины, открыла гараж и ахнула – по бокам тянулись ряды полок, которых не было при отце, и на каждой из них стояли подписанные коробки с вещами. Лена увидела надпись «Бумаги Дениса» и почувствовала, как в носу защипало – мать вывезла сюда даже отцовский архив.

«Понятно, что с моими вещами она поступила точно так же. Удивительно, что вообще на помойку не отправила. Могла бы хоть позвонить, спросить, не хочу ли я их забрать», – подумала она, медленно двигаясь вдоль полок слева и вчитываясь в надписи на коробках.

– Тебе помочь? – Андрей, притулившись боком к косяку открытой двери, курил и наблюдал за Леной, совершенно растерявшейся и деморализованной увиденным.

– Помоги. Ищи надпись с моим именем.

Андрей выбросил окурок и шагнул в гараж, потянулся и принялся разглядывать коробки на полках по правой стене.

На поиски ушло довольно много времени, Лена начала злиться, понимая, что мать нарочно засунула все ее вещи так далеко, чтобы не натыкаться на них взглядом, когда приходила за машиной.

– Есть! – радостно воскликнул Андрей, стягивая с верхней полки в углу тяжелую коробку с надписью «Лена». – Может, на улице посмотрим? Тут темно совсем.

– Ну вообще-то щиток рядом с тобой, мог бы и выключателем воспользоваться, – буркнула Крошина, обходя смотровую яму и присаживаясь на корточки рядом с коробкой.