Вальс бывших любовников

Открыв ее, она поморщилась – прямо сверху лежала большая фотография – портрет, сделанный, кажется, классе в девятом, для выпускного альбома. Лена терпеть не могла эту фотографию, но она почему-то нравилась отцу, и он повесил ее в своем кабинете. А мать, выходит, даже не положила ее к вещам отца, настолько была до сих пор зла на дочь.

– Хорошая фоточка, – взяв потрет в руки, сказал Андрей.

– Ничего в ней хорошего, – буркнула она и отобрала фотографию. – Мы тут не для того, чтобы фотографии рассматривать.

– Да? – удивился Паровозников. – А мне казалось, что как раз для этого.

– Ну ты ведь понял, что я имела в виду. И вообще… Смысл рыться в коробке, давай ее просто заберем, и все. В конце концов, это мои вещи. – Лена поднялась, поправила юбку. – Неси, в общем, в машину, дома разберу.

– Я думал, ты побыстрее хочешь.

– А альбом – вот он, – Лена выудила стоявший вертикально у стенки коробки толстый альбом в красно-коричневой кожаной обложке. – У меня не так много фотографий, так что с этим управимся и в комитете, а коробку я у тебя потом возьму, когда машину буду с парковки забирать – ты не против, если она в багажнике поездит?

– Да пусть ездит, места не жалко, – пожал плечами Андрей, убирая коробку в багажник. – Тогда запирай тут все, и поехали, нам ведь еще ключи завозить, а время дорого.

Малодушно сунув ключи секретарю матери с просьбой передать их владелице, Лена вернулась в машину, где Андрей с хмурым лицом разговаривал с кем-то по телефону.

– Поехали, – шепотом сказала Лена, но Паровозников показал пальцем на трубку и отрицательно покачал головой – мол, сперва договорю.

Лена открыла альбом, чтобы не терять времени, и принялась рассматривать фотографии в самом конце – там, где были уже студенческие снимки. У них подобралась очень дружная группа, и они все вместе много времени проводили и вне стен университета, ходили в походы с палатками, зимой ездили на турбазу кататься на лыжах, однажды летом даже устроили настоящий сплав по горной речке в соседнем регионе. Так случилось, что большинство одногруппников уехали из города, работали кто где, и с некоторыми Лена связь не поддерживала.

Сосредоточиться следовало на парнях, Лена думала, что это логично – три женских трупа… Но под имевшиеся в ее распоряжении предположения о комплекции и телосложении преступника никто из них не подходил.

– Ты не то смотришь, – раздалось над ухом, и Лена вздрогнула:

– Обязательно надо пугать меня?

– Я же не виноват, что ты так задумалась, – примирительно произнес Андрей. – Ты не те фотографии, говорю, смотришь. Ищи те, где есть сама в возрасте лет двадцати и чуть больше.

– Я просто подумала, что если это кто-то из моего окружения, то фотографии меня могут натолкнуть на мысль… Но пока не складывается. А вот я, смотри, – она развернула альбом так, чтобы Андрею было видно, но он твердо сказал:

– Я за рулем, если заметила. Давай не будем подвергать опасности окружающих, – и Лена положила альбом на колени:

– Ты иногда отвратительно правильный.

– Мы с тобой сотрудники правоохранительных органов, дорогая, потому сами должны в первую очередь соблюдать то, что положено, – назидательно произнес Паровозников, и Лена не стала напоминать ему о постоянных претензиях Филиппа по этому поводу.

Она снова принялась листать альбом, с грустью думая о том, что самые беззаботные годы уже давно позади. Сейчас на многие вещи нет ни сил, ни времени, а зачастую – и желания тоже. А раньше, в студенчестве, стоило кому-то кинуть клич, мол, айда на выходные в поход или на каток, и все, оставалось только быстро собрать вещи или найти коньки, а настроение и желание появлялись сами по себе.

Лена не особенно любила кататься на коньках, чувствуя себя неуклюжей, однако никогда не пропускала походов с группой, чтобы не отрываться от друзей, да и весело это было – кататься гурьбой наперегонки, падать, подниматься, потом греться горячим чаем в раздевалке…

«Неужели кто-то из них вдруг сошел с ума и начал убивать? – думала Лена, вглядываясь в счастливые лица одногруппников на снимке. – Как я не хочу верить в это… И главное – почему объектом выбрана я, если Андрей вдруг прав и дело во внешнем сходстве между мной и убитыми девушками? У меня особо-то и не было поклонников среди сокурсников, я считалась недотрогой и «слишком умной» для мимолетного романа, а серьезных отношений в нашей группе между собой как-то не заводили. Да и на курсе я такого не припомню, если честно. Но тогда в чем причина?»

– Елена Денисовна, до крыльца-то ножками придется, – опять громыхнул над самым ухом Андрей. – Пять минут стою уже – ты что, сама дверку открыть не можешь?

– Ты меня сегодня бесишь, – сообщила Лена. – И давай как-то проберемся мимо кабинета Шмелева, не хочу с ним столкнуться, он меня с утра так отчитал – аж уши горели.

– То есть ты ему про письмо доложила?

– А выбор был?

– Иваныч, небось, ОМОН предложил?

– Разумеется. Но ты ведь понимаешь, что этого совершенно нельзя допустить, если мы не хотим еще труп? – Она посмотрела Андрею в глаза, и тот кивнул: