Вальс бывших любовников

«Юлька, перестань! Ты ведь так не думаешь, я знаю. Что она – не человек? Не могла влюбиться? В Макса полкурса было влюблено, и даже актрисы твои тоже. И Нинка живая… что поделать, если не повезло родиться такой, как ты?»

– Крошина, да ты точно больная! Ты ее еще и оправдываешь?! Она трех девчонок убила, тебя чуть на тот свет не отправила, а ты адвокатствуешь здесь? – изумилась подруга, подняв красиво очерченные брови.

«А ты знаешь, что Андрей ее застрелил?»

Юлькины губы дрогнули, она умолкла и посмотрела на Лену как-то испуганно:

– Это… правда?

«Это работа. И если бы он не успел выстрелить, нас с тобой в живых бы не было. А еще я знаю, как он сейчас переживает, потому что застрелить человека при задержании – не бог весть какой подарок. На моей памяти у Паровозникова это третий случай, и я видела, что с ним творилось после первых двух, а тут еще и женщина, какая бы она ни была».

Написав это, Лена возмущенно посмотрела на подругу. Юлька сидела, опустив голову, и о чем-то думала, Крошиной даже показалось, что она вот-вот заплачет.

– Знаешь, Ленка… – сказала Воронкова, не поднимая головы. – А ведь я, кажется, влюбилась по-настоящему…

Лена толкнула ее в плечо и показала большой палец, но Юлька покачала головой:

– Нет, это не круто. Мы не сможем быть вместе, разве ты не понимаешь? Я – там, он – тут… Кто должен поступиться карьерой? Я свою слишком долго и трудно строила. И Андрей… Я не могу просить его уволиться и уехать со мной, это просто нечестно.

«А ты у него спроси. И не решай за него – ты ведь всегда мне об этом говорила. Не решай за мужчину».

– Ну решить что-то за Андрея у меня вряд ли получится, – грустно улыбнулась Воронкова, поправляя на груди футболку. – Но и за себя я сейчас решить не могу, потому что только-только получила то, чего очень хотела.

«Ну и не нагнетай пока. Если оно твое, то все непременно как-то устроится. И наверняка именно так, как надо. Ну вспомни меня и Горского – кто мог сказать, что мы поженимся, да еще так быстро? Но мы женаты, все хорошо…»

– Не хочу загадывать, – зажмурилась Воронкова. – Обжигалась уже, ученая, не хочу больше. Пусть действительно идет как идет. Куда-то да выйдет…

«Ты когда домой поедешь? В Москву, я имею в виду?» – спросила Лена, и Воронкова вдруг беззаботно рассмеялась:

– Пока торопиться некуда! Тут поживу, подожду, пока тебя выпишут.

«Где поживешь – в гостинице?»

– Ну что мне, пожить негде? – подмигнула Юлька. – У Андрея и поживу, он не против.

Паровозников тоже навестил Лену до того, как ее выписали, и по его лицу Крошина поняла, что зря волновалась за психологическое состояние друга.

Андрей не выглядел убитым, вел себя спокойно, но первое, с чего начал разговор, было:

– Ну, погоди, Крошина, вот выйдешь отсюда, и я тебе задам все-таки, даже чекиста твоего не побоюсь! Я же седой весь стал, пока доехал и нашел эту чертову станцию! Там же еще пешком было почти три километра, как ты дошла-то одна? Я, когда машину твою увидел перед деревом поваленным, все молитвы вспомнил, каких никогда не знал. Ну, думаю, все, живой уже не увижу. А тут еще Левченко звонит – мол, в комнате у соседки этой Клочковой Наины нашел обрезки ткани, из которой два платья сшиты. И что соседка клянется, что платьев сшила ровно четыре, а не два. Ну одно-то на Юльке было, а вот второе для кого? Тут меня совсем на части раскидало… Хорошо еще, что пацаны из СОБРа меня догнали, компанией-то веселее пошло, они дерево с дороги убрали – и айда. – Андрей переместился на подоконник, уселся на него и глянул вниз: – Дождь прошел. В общем, долетели мы до места, машину этой Клочковой нашли. Кстати, а почему Клочковой, не знаешь? Она ж Колодина вроде?

«Она так представилась хозяину квартиры и потом Кольцову, все равно никто документов не спрашивал. А она подумала, что не стоит настоящее имя светить, ей же еще отсюда уехать нужно было», – написала Лена и показала Андрею.

Тот кивнул:

– А-а… Все продумала, ты смотри. Короче, я к двери первым подобрался, открыл – а там… У меня, Ленка, выхода не было, если бы я не выстрелил… – он покачал головой и вдруг потер ладонью левую сторону груди. – Не поверишь, до сих пор страшно. Как ты столько времени смогла ее на разговоры разводить?

«Да она хотела выговориться. Для того и заманила меня туда, чтобы все в деталях рассказать. Знаешь, я всегда считала, что вот эти длинные монологи злодея перед смертью выдумывают плохие сценаристы. Но, оказывается, в жизни все точно так и происходит – им нужно, чтобы их слушали».

– Да, наверное, ты права, – прочитав, согласился Андрей. – В общем, за сделанное я отписался, к психологу схожу, но на фиг он мне сдался. Юлька вот у меня пока осталась, – Лене показалось, что он покраснел, но Паровозников быстро отвернулся к окну и рявкнул: – Совсем сдурели! Ты иди глянь – там Шмелев приехал с таким букетом, как будто из роддома тебя забирает!

Лена не поверила, подошла к окну и действительно увидела на парковке Николая Ивановича с большим букетом цветов, который ему помогал вытаскивать из машины водитель.