Вальсингамские девы

Кристин послала в Вальсингам посыльного, с запиской для Кэтрин, в которой уведомила ее о том, что хозяйка Риверсхольда желает попрощаться с их младшей сестрой, но Кейт боялась отпустить Кэсси. Да еще и после того, как Кристин (как считала Кейт) сама же прогнала ее от себя! С тех пор, как случилась эта неприятность, Кэсси была задумчива и почти не разговаривала, а на ее лице всегда присутствовало выражение страдания, которое не смывалось ничем, несмотря на все усилия и молитвы Кэтрин. Но, едва Кэсси услышала о том, что Кристин вновь зовет ее в свой «дворец», она тут же расцвела, как замерзший бутон розы под теплыми лучами солнца. Бедная девушка, она считала, будто сделала что-то плохое, и именно поэтому Кристин и ее жених прогнали ее от себя.

Крепко сжав зубы, чтобы не заплакать от разочарования и обиды за неразумную в своих выводах Кэсси, Кэтрин переодела сестру в самое лучшее ее белое платье, надела ей на голову белый чепец (который Кэсси, направляясь в Риверсхольд, повесила на ближайшее же дерево), а затем с разбитым сердцем наблюдала за тем, как нарядная Кэсси уходит с лакеем Кристин в Риверсхольд. Едва счастливая Кэсси скрылась с ее глаз, Кейт бросилась в комнату отца, упала на колени перед распятием и принялась громко молиться, не сдерживая слез горечи. Девушку терзала обида того, что Кэсси не осознавала истинной заботы и любви, которую всю, до последней капли, отдавала ей Кейт, и того, что неразумная сестра радовалась объедкам и крохам, что кидала ей, с высоты своего порочного пьедестала, Кристин.

Хозяйка Риверсхольда встретила младшую сестру у ворот поместья, с любовью обняла ее и, взяв за руку, повела за собой в дом.

– Но, обещай мне, что будешь вести себя тихо и не баловаться, – командным тоном сказала она сестре, по пути в столовую.

– Да, как скажешь, – с готовностью согласилась восторженная Кэсси. – Я буду молчать, как камешек!

– Вот и умница, – ласково отозвалась на это Кристин.

Когда сестры зашли в роскошную столовую, Кэсси оробела, увидев графа Дрэймора, ожидающего их прихода. Девушка сильно смутилась и устремила взор в пол, а когда граф подошел к ней и вежливо поприветствовал ее, она побоялась даже взглянуть на него.

«Как прелестна эта полоумная девчонка!» – вновь пронеслось в разуме графа, и он тут же поспешил отойти от Кэсси и занять свое место за столом, мысленно ругая себя и пытаясь выглядеть радушным хозяином, прячась за маской равнодушия.

Кристин усадила Кэсси за стол и заняла место рядом с любовником.

Сидя там, куда усадила ее сестра – напротив графа, испуганная Кэсси боялась смотреть на них – великолепных, одетых в богатые роскошные наряды хозяев Риверсхольда, а когда лакей стал обносить блюда, она вцепилась пальцами в подол своего платья и с ужасом в глазах взглянула на Кристин, ища у сестры поддержки. Та мягко улыбнулась и указала ладонью на нужную для супа серебряную ложку. Кэсси смущенно улыбнулась, осторожно взяла ложку, но, увидев в своей фарфоровой белой тарелке суп с мясными шариками, она покрылась румянцем, так как не понимала, как вкушать это странное для нее блюдо. Кроме того, Кэсси боялась, что во время поглощения супа, она будет издавать неприятные звуки, поэтому закусила губу и положила ложку обратно на стол.

– Можно я не буду это есть? – тихо спросила она, взглянув на графа.

А граф в это время выпивал уже второй бокал дорогого французского красного вина, даже не притронувшись к трапезе. Он старался не глядеть на Кэсси, но желание усладить свой взор, устремив его на это ангелоподобное дивное создание, сидящее напротив него, было сильнее его разума.

– Конечно, милая, можешь не есть. Альберт, подайте мисс второе, – распорядилась Кристин, поняв, что сестра чувствует себя неловко за хозяйским столом. Когда-то и сама Кристин испытывала такую же неловкость, однако теперь она не обращала внимания на лакомства и блеск тарелок и хрустальных бокалов, которые превратились для нее в рутину.

Лакей подал Кэсси отваренный картофель с зеленью с небольшими кусочками сочного жареного мяса молодого теленка, а рядом поставил блюдо с несколькими видами салатов, и бедная простушка вновь растерялась: она не понимала, к чему ей такое разнообразие блюд, и не знала, как следует кушать это красивое мясо и салаты, поэтому схватив первую попавшуюся вилку, принялась медленно кушать картофель. Увидев такое униженное поведение сестры, Кристин почувствовала за нее стыд и боязливо взглянула на любовника, чтобы увидеть его реакцию на непристойную выходку Кэсси. Однако лорд Дрэймор не удосужился глядеть на Кэсси и подзывал к себе лакея, чтобы тот в третий раз наполнил его бокал вином.

«Колин явно разочарован! Ему не нравится ее присутствие!» – сожалением подумала Кристин, боясь внезапного гнева любовника.