Вальсирующая

Костя иногда возникал на горизонте – то нежданным звонком (“Ладно, если не любовь и не сотрудничество, то хотя бы скажи: что сегодня по телевизору?”), или вдруг Восьмого марта встретил меня у подъезда с веточкой мимозы (“Я хочу тебя поздравить, ты не обидишься? А то некоторые не хотят принимать поздравления с женским праздником. Клара Цеткин, когда стала старой и некрасивой, сказала, что надо придумать праздник для таких вот тружениц, потертых жизнью…”)

В “Стасике” его приодели, подкормили, Костя раздобрел, залоснился. Так бы он и блаженствовал под крылом Болохнина за спиной у Колобова, ища у них защиты от предстоящих битв жизни, если бы не случай. Из Оптиной пустыни приехали два монаха покупать у театра колокол. А этот колокол происходил из разрушенного Спасо-Преображенского храма. Два человека, которые за ним явились, сильно пили, но были очень хорошие, как всякие люди, склонные к вере. Стали думать – за сколько его продавать. Колокол – с комнату. Болохнин сказал: “Зачем будет театр продавать церкви колокол?” – “Ну, частично…” – “Не позорьтесь! – сказал он. – Частично вы возьмете сто рублей за вещь, которая не имеет цены”.

И предложил условие, что театр возвращает даром колокол, если в придачу они возьмут к себе Костю на должность негласного хранителя колокола, тем более он прописан в Туле, правда, не в самой. В результате они отъехали в пустынь, колокол – тотчас, а Костя, о котором бы я уже с удовольствием позабыла, еще долгое время болтался в театре, пока Болохнин не возник на пороге его каптерки, неумолимый и властный, как веление долга, и произнес: “Так будешь ты или не будешь хранителем колокола?!”

Я хочу стереть многие воспоминания, дойти до их предела и переступить его, очутиться в той области, которая всем нам доступна, но мы не принимаем ее за реальность. Это как граница между Морем Спокойствия и Морем Ясности. Как-то я почувствовала внезапную резкую боль в груди, я шла по берегу озера – вдруг оно пропало: глядь, у меня на плечах камень, а впереди – пирамида.

Это длилось секунды, исчезнув, подобно письменам на воде; однако вторжение странного видения и спустя годы я ощущаю как проблеск внутри меня каких-то немыслимых жизненных накоплений.

Бывало, мне удавалось продвинуться еще глубже, туда, где вообще никого и ничего, а только одно сплошное море. Очень полезно для избавления от суетных помыслов и желаний.

Правильно в гороскопе сказано: Раку не стоит почивать на лаврах. Лучше воспользуйтесь моментом, чтобы найти новые источники дохода и разрешить напряженную семейную ситуацию. Как будто звёзды знали, что в одном издательстве нам, на пару с Володькой Парусом, не заплатили половину гонорара, ни книгами не отдали, ни деньгами, просто послали, и весь разговор.

– Хватит уже вам якшаться с мелкими жуликами, – успокаивал нас Лёша. – Пора иметь дело с крупными аферистами!

Не было секретом для звезд и то, что старик-отец угодил в больницу с гипертонией, – да еще ужасно не вовремя: у его аспиранта Кохи защита диссертации на носу, а там конь не валялся. Причем парень такой обходительный: “Передайте привет своей милой жене, она так понравилась мне и моему папе…”

К тому же мама Кохи, очень напористая, заваливала Галактиона подарками: горы фруктов, хачапури, чушушули, киндзмараули…

– Они даже хотели похитить его из больницы, выдать за своего дедушку грузинского и увезти на дачу, – возмущалась Искра, – чтоб он с ними танцевал лезгинку, а вовсе не “семь-сорок” – как он любит…

– Не “семь-сорок”, а сиртаки! – уточнял Галактион, по его собственному разумению, происходивший из семейства славных мужей Эллады.

– Как можно таким людям критиковать диссертацию? – вздыхал он. – …Только брать и переписывать ее заново.

– Ты принимай их подарки и хвали, не надо критиковать, – подговаривала Искра Галактиона. – А на защите, когда Коху начнут чехвостить, удивленно пожимай плечами, поглядывай на его маму и тверди: “Не знаю, а мне всё нравилось!”

– Они скажут: как это нравилось? У Кохи одно предложение занимает печатную страницу, и ничего не поймешь.

– А ты отвечай, – говорила Искра, – ну, он же грузин!

– Лучше я на его защиту не буду надевать свой слуховой аппаратик! – придумал Галактион. – А то уж нет сил отбиваться от их даров. Главное, у него диссертация, у Кохи, как раз про подарки – о грандиозной роли коррупции в современном обществе! Видно, они хотят посмотреть – что из этого выйдет…

Вышло на удивление хорошо, ибо Галактион за полувековой стаж в институте приобрел настолько доброе имя, что его аспиранты считались неприкасаемыми. Мы очень радовались, конечно, чуть ли не качать Коху кинулись, поскольку, во-первых, ничто не предвещало, а во- вторых, со своими теплыми лавашами и домашней курицей по старинному кавказскому рецепту – с аджикой, перцем, лимонным соком, хмели-сунели и чесночным соусом, а также вином из красного винограда, засыпанного в подземные глиняные горшки для вызревания и брожения, как при царице Тамаре, – Коха стал уже членом нашей семьи! Искра всю голову сломала: что подарить диссертанту по случаю триумфа?