Вампир, нестрашный мне (СИ)

- Не знаю, - кратко ответил Нэль.

- Ты же общаешься с человеком! Ты должен знать, как это делается! - не отставал тот.

- Я понятия не имею, как общаться с боящимися людьми! - на мгновенье потеряв терпение воскликнул Нэль, но тут же взял себя в руки. - Я общаюсь только с Ривой и она никогда меня не боялась. По крайней мере, ТАК точно никогда. Если бы она с визгом от меня убежала, я бы первый побоялся к ней подойти еще раз. Мало ли, что ненормальные люди могут еще вытворить.

Риурс сердито сопел, и крайне неласково распутывал-разрывал волосы.

- Р-р-р, - все-таки не выдержал он, сжимая кулаки снова. - Бесит!

- Успокойся, - жестко потребовал Нэль. - Ты же на грани боевого транса!

- Знаю, - сказал-выплюнул Риурс. - И это еще больше бесит! Понятия не имею, как ты умудряешься не психовать.

- Этим делу не поможешь, - кратко проинформировал Нэль.

Проснулась я совершенно разбитой. Ощущение было, что по мне вчера каток проехал. Но хуже всего было, что я знала, от чего это было и к чему приведет...

Я с детства была страшной трусихой, я боялась всего на свете. Меня даже к врачам водили, но те разводили руками, говоря, что я совершенно здорова, а страхи - это особенности сформировавшейся под влиянием вампирской ауры психики. С рождения оберегаемая всеми и вся, я, единственная и долгожданная дочка, до пяти лет росла в городе, где вампиров не было совсем, а потом мы переехали в другой город и поселились в доме, граничащим с вампирским кварталом, и началось то, что врачи мягко называли "особой психикой". Уже через полгода мы перебрались в глубину человеческой части города, но видимо концентрированного воздействия ауры страха, на мою нежную психику, будь она не ладна, было уже достаточно. И ладно бы я именно вампиров боялась больше других! И фиг бы с ним, вернулась бы в свой город или поселилась в аналогичном, но я боялась всего. Вздрагивала от резких звуков, взвизгивала, если меня внезапно касались, пряталась от людей, а при приближении вампиров и вовсе теряла сознание. Я этого, правда, толком не помню, но рассказам родителей всецело верю. Те же доктора отговорили моих родителей спешно возвращаться в прежний город, где нет вампиров, убедительно доказав, что изоляция не решит, а лишь усугубит мою проблему. К счастью, они оказались правы. К тому моменту, когда пришла пора идти в школу, моя неадекватная реакция на внезапные и страшные вещи более-менее пришла в норму, оставив после себя только россыпь более глубоких фобий.

Я хорошо помню тот момент, когда после примерно такого же утра, которое мне обеспечил застрявший лифт, в котором почти в полной темноте и одиночестве я просидела целый час, я решила что больше ничего бояться не буду. Мне было тринадцать. Силой воли загнав себя в лифт, я ездила на нем полдня, каждый раз обмирая от ужаса, что он снова застрянет. Стоит ли говорить, что на следующий день я была совершенно никакой, но зато лифта я уже не боялась. Следом за лифтом я обругала глупых одноклассников, дразнивших меня трусихой, а потом и противных мальчишек во дворе. Окрыленная успехом, я так же пошла в парикмахерскую и отстригла идиотические опостылевшие мне белые кудряшки, которые делали меня похожей на фарфоровую куклу. Особенно в купе с большими голубыми глазами и бледной, почти белой кожей. Сделав модную, короткую стрижку почти под мальчика, я сказала себе, что не буду бояться, когда отец, обожавший мои кудряшки, будет меня ругать. И я не боялась! Да и отец особенно не ругал, только очень грустно вздохнул, что мне даже стало стыдно. Но сделанного не воротить.

Но вскоре я столкнулась со своими настоящими страхами. Куда там мальчишкам во дворе? Оказывается в той заварушке с лифтом, был виноват отнюдь не лифт. Я боялась темноты... Боялась ужасно, до крика, до истерик. Сколько бы я не пыталась привыкнуть, внушить себе, что в темной комнате нет отличий от светлой, я боялась, боялась сама не знала чего. И каждое утро просыпалась совершенно разбитой, с ощущением своей полной никчемности. Тогда я поняла, что не все мои проблемы так просто решаются. Одно время я была уже готова опустить руки и признать свою несостоятельность, но внезапный, секретный разговор с отцом (официально родители были против моих мазохистских способов борьбы со страхом и не позволяли мне издеваться над собой) придал мне сил. Он просто сказал мне, что гордится мной и моим несгибаемым характером, и я поняла, что не могу его разочаровать, не в этот раз. И страх темноты отступил. Сначала едва заметно, но потом все отчетливее я стала понимать, что темнота не давит на меня, а со временем я поняла, что я вообще стала реагировать намного сдержаннее. Теперь никому не удавалось довести меня в школе до истерики, закрыв в туалете и выключив в нем свет. А пугать исподтишка и подсовывать всякие гадости вообще стало неэффективно. С большей вероятностью я за такие вещи пребольно била книгой по голове. Учителя даже родителям жаловались на мое испортившееся поведение, но отец, узнав, почему я так себя веду, наоборот еще и похвалил меня.